Солнце народа. Повесть. Виктория Тайм-ин

всё расскажешь.

      – Я не думал, что ты согласишься.

      – Да, женщины обычно любят отказывать в таких случаях, дабы помучить своего поклонника. Но я не женщина.

      С этими словами Гюнель ушла. Сабина подошла к Гюнель:

      – Ты это о чем с ним сейчас говорила?

      – Отчет в письменном виде или устном?

      – Не паясничай! Я ведь тебе добра желаю. Что он от тебя хотел?

      – Помощи. Он в химии слаб.

      – И ты поверила?!

      – Конечно. Я ведь и в Санту Клауса до сих пор верю.

      Гюнель посмеялась над выражением лица Сабины. Но той было несмешно.

      – Ты с ним заигрывала. Я это видела. Он же нищий! Живет где-то в бараках. И какого черта нас отдали в эту школу? Лучше бы отдали в частную, чтобы мы тут со всякой шушерой не учились. Неужели ты не понимаешь: это тебя до добра не доведет! А что может подумать Эльдар!

      – Да пошел к черту этот Эльдар! Везде только и слышу: Эльдар, Эльдар! Хватит с меня этого вашего всеми любимого Эльдара!

      – Опомнись, ведь он твой жених!

      – Что? Какой жених! У меня никто не спрашивал, согласна ли я выйти за человека, которого не люблю да еще в таком возрасте!

      – Ну, полюбишь потом. Пойми: у тебя нет иного выбора. Тебя заставят выйти за него. Мой папа мне сказал, что твой папа скоро обанкротится. Ему нужны деньги.

      – А, это он мной расплатится! Понятно. Я выкручусь. Не переживай за меня.

      Гюнель и Тим вместе сбежали с уроков.

      – Не жалеешь о том, что убежала с истории?

      – Не жалею. Все равно история – ненужный предмет. Каждое государство по-своему сочиняет историю. Так как им выгодно. История не то, что химия: в химии четко отражены реальные факты. А знаешь, почему я хочу химиком стать?

      – Почему?

      – Хочу найти философский камень. Что смеешься?

      Тим всего лишь улыбался.

      – Я понимаю, что я сейчас кажусь тебе сумасшедшей. Впрочем, я действительно чекнутая. Я верю в то, что смогу изменить этот мир. К лучшему.

      – Что менять? Все так разрушено, что разрушать больше нечего!

      – Разрушено – буду строить. Я чувствую в себе силы. Я та, кто должен перевернуть этот мир.

      – Дура, да что ты понимаешь в жизни? Ты думаешь, это так легко? Конечно! Когда живешь во дворце, кушаешь, пьешь и не думаешь о том, как прожить на копейки и как свести концы с концами! Философствуешь, сидя в роскошной машине! Ты не знаешь, что такое голод! Ты не знаешь, что такое борьба за выживание! Так что заткнись и иди к своему Эльдару – такому же холеному как ты!

      Начал говорить Тим по-человечески. Но в конце своей речи он почти кричал на Гюнель.

      Гюнель остановила: руки, ноги, – все тело ее дрожало. Она словно чувствовала себя виноватой перед ним, хоть и параллельно ее душило чувство досады. Она ведь не живет как принцесса! Она живет как рабыня! Ей хотелось оправдаться перед ним. Пристально взглянув Тиму прямо в глаза, она тихим голосом произнесла:

      – А ты думаешь, моя жизнь такая сладкая? У меня нет свободы, понимаешь? Даже не спросив моего согласия, меня уже выдают замуж за Эльдара,