Дилогия «Святоша». Оксана Гринберга

Дяде Никласу бы не понравилось, да и Эрро Вайрису, подозреваю, тоже. Характер у папы и при жизни был непростой, да и после смерти он вполне мог послать магистра Шарреза куда подальше.

      Перед отъездом мне приснился дом. Туман по низинам, запах влажной земли и свежескошенной травы… Утренняя роса холодит босые стопы, когда я иду туда, где раскинулась белая скатерть гречишных полей. По краю обрыва, вдоль извилистого берега, прислушиваясь к песне реки. Странные чувства обуревают меня. Словно земля говорит со мной, зовет меня. Ее голос – в переливах воды на мелководье, где она прыгает по сонным, замшелым камням; в шелесте ветра, играющего с листвой.

      «Скоро!» – обещаю ей. – Скоро я вернусь!» В ответ – она хочет предупредить, предостеречь. От чего? От кого?

      Я так и не поняла.

      Затем, сидя среди сундуков и отрезов ткани, с видом на лук и колчаны стрел, которые не влезли в оружейный сундук, неспешно разговаривала с Трисс, поглядывая, как Реми уплетает положенные в дорогу Марсой продукты. Выглянула из повозки, чтобы посмотреть, как исчезает за поворотом Хольберг – внушительное здание цитадели, тридцать оборонительных башен и крепостные стены в двадцать четыре локтя высотой; как магистр Шаррез – высокий, с развевающимися на ветру черными волосами и хищным взглядом – едет в гордом одиночестве на пегом жеребце. Словно почувствовав, что на него смотрю, он повернулся.

      Вне стен города, вне Академии, мне показалось, он впервые взглянул на меня не как на докучливую девицу, навязанную бывшей преподавательницей, а как на девушку. Странное чувство! Подобрав серую с белой вышивкой юбку дорожного платья, смущенно юркнула обратно, в повозку. Тут же попала под зеленые очи Трисс, которая завела старую песню, пытаясь сосватать одного из троих братьев. «Выбирай любого, – так и сказала! – они все на тебя запали». То, что я мельком видела лишь одного, младшего, подругу не смущало. По ее словам, я успела произвести на него убийственное впечатление, которым он поделился с остальными.

      От мысли «породниться» у Трис загорались глаза.

      Глаза… Зажмурилась, пытаясь прогнать воспоминания о совсем других, черных, принадлежащих тому, о ком и думать не следовало. «Птица не моего полета!» – строго сказала себе. Прислонилась к полотняной стенке повозки, заставляя себя прислушиваться к разговору двух Светлых магов – лорда Дьеза и Шайнира, сопровождавшего караван. Они ехали рядом. Речь шла о бродячей природной аномалии, появившейся недавно и, кажется, сошедшей с Мервянных Гор. Говорили, что она пожирала магию. Вернее, внутри нее не было возможности входить в магические потоки. Зато этой самой возможностью неплохо пользовалась банда Харсана Кривого, орудовавшего в Диком Бору. Нападали на караваны, лишенные прикрытия боевых магов.

      Я вздохнула, затем в который раз стоически отказалась от широкого выбора женихов из клана Мергольдов, выкинула из головы мысли об аномалии и разбойниках. Последние – закономерное зло на Кемире.