Хозяин старой башни. Алексей Бессонов

сыночка, только вот фамилия у них три раза поменялась, так что теперь хрен и разберешь…

      – Во-от как, – протянул Жос. – Но на трон они, как я понимаю, претендовать более не пытались?

      – Какой уж там трон! У нас тут, старина, другое интересно. Лет так сто назад мы едва с Ла-Велле воевать не начали. Помнишь? Тогда обошлось, но насчет башни слухи пошли. Жил там тогда одинокий старик, хозяин, и слуги при нем. И вот вроде бы в конце зимы рыбаки, что вдоль берега ходят, твердить начали: призрачные всадники на мысу вертятся. Ни ламп, ни факелов – а светятся. Кто поверит? Но парней из деревушек взбудоражили. Напились, как говорят, несколько идиотов да старика того и порешили. А потом все до единого сами померли, причем кто как: того жена молодая сковородкой по башке кончила, тот в море перевернулся, третий – в колодец ночью упал.

      – Но, – Тролленбок нахмурился и снова потянулся за кувшином, – башня стояла пустой не так уж и долго… если задуматься.

      – Да, там наследник появился. И опять не надолго. Так что, друг мой, место то воистину дурное. А если действительно появился новый бедолага, что за дедушкины руины зацепился, так лучше его переубедить. Уж как бы не вышло чего. Я, ты знаешь, в такие вот истории верю.

      – Вся Пеллия – одна такая история, – рассмеялся Жос, почесывая небритый подбородок. – Коль так думать, так что, лучше бы и Пеллии до скончанья веков пустой стоять? А нас куда девать, спрашивается?

      Велойн помолчал, ковырнул задумчиво в тарелке.

      – Мир стал меняться, Жос, – печально произнес он, – и меняться с такой скоростью, что нам с тобой за ним не уследить. Вспомни: в нашем с тобой детстве мы начинали службу под парусом, тогда, когда первые железные корабли все считали то ли экзотикой, то ли неудачным экспериментом. Наши отцы удивлялись, когда Лоттвиц построил свой «Бринлееф», способный без дозаправки углем, на парусах и машине, пройти Восточный океан прямо через полосу Синих Ветров, не обходя ее ни югом, ни севером… А что теперь? Паровые машины уже старье, у нас нынче газовые двигатели, электричество и воздушные корабли.

      – Тебе грустно? – спросил Жос. – Но мы, пеллийцы, всегда желали своим сыновьям доли лучшей, нежели та, что выпала нам. Разве я не прав?

      – Ты хочешь сказать, что я уже стар. – Велойн шмыгнул носом и поднял глаза на своего собеседника. – Но это уже даже как-то… обидно.

      – О вседержители! – воздел над головой руки Тролленбок. – Вот иногда я жалею, что друг наш отче Аствиц так занят служением… Сейчас он как раз счел бы нужным для себя произнести маленькую проповедь по случаю падения духа и прочего. Да что там! Видел бы ты его самого, когда он прибыл к нам в Воэн. Храм, скажу тебе, находился в полнейшем запустении, паства лишилась надежды. И что ж: прошло совсем немного времени, как храм его превратился в место паломничества для всей округи, а сам отец Лейф – в преуспевающего мудреца, с коим ты и познакомился.

      – Это конец зимы, – улыбнулся Велойн, – и ты зря думаешь обо мне столь дурно. Зима замучила нас, хотя и принесла мне