Семейное дело. Олег Мушинский

вас не побеспокоят, Анна Владимировна, – сказал Вениамин Степанович. – На крыльце дежурит городовой Матвеев, и поверьте мне, он знает свое дело. Что до расспросов, то они, увы, неизбежны. Нам нужно восстановить картину преступления.

      – Расспрашивайте меня, – предложила графиня.

      – Вы были свидетелем смерти вашего мужа?

      – Увы или к счастью, но нет.

      – Тогда вы вряд ли сможете нам помочь, – вздохнул инспектор.

      – Отчего же? Я, Вениамин Степанович, не сидела тут сложа руки и картину преступления сейчас представляю лучше вас, уж простите меня великодушно.

      Инспектор ее великодушно простил, и у них началась исполненная великосветской вежливости пикировка на предмет, куда нам можно совать свой полицейский нос, а куда не следует. Я уже всерьез подумывал тихонько улизнуть, благо в их беседе мне места не нашлось, и заняться, наконец, делом, когда в библиотеку заглянул дьякон.

      А я даже не заметил, как он вышел. Тактично откашлявшись, дьякон добился того, чтобы графиня повернула к нему голову, и доложил:

      – Там доктор прибыли. Только прощеньица просим, Федор, растяпа эдакий, Пал Палыча сыскать не смог. Другого доктора зазвал.

      – Сейчас, я думаю, это уже не важно, – вздохнула графиня. – Пригласи его.

      Дьякон послушно закивал, но продолжал мяться в дверях.

      – Что еще, Феофан?

      – Так, я-то ничего, мое дело маленькое, – быстро заговорил дьякон. – Только скажу вам, что у доктора этого фамилия – Азенберг.

      – Клаус Францевич? – переспросил Вениамин Степанович. – Замечательный доктор, я его хорошо знаю. Что вас смущает?

      – Так он же немчура, – дьякон аж всплеснул руками от возмущения.

      – Ему это не мешает, – сказал я.

      – Дык не о нём моя печаль! – ответствовал дьякон, но, не найдя понимания у графини, отправился встречать доктора.

      Я воспользовался случаем и покинул библиотеку следом за ним.

      . . .

      По правде говоря, Клаус Францевич был отчасти сам виноват в сомнениях дьякона Феофана.

      Доктор он был отменный, тут спору нет, но одевался точно беглый студент из Европы. Да и ладно бы действительно бедствовал! Нет. Доктор снимал квартиру на Николаевском проспекте – это для сравнения как Невский проспект в Санкт-Петербурге – да еще регулярно выписывал дорогущее оборудование из Германии. Я почему знаю: он всегда просил меня встретить груз на пристани, мало ли какой мазурик польстился бы! И вот такой человек ходил на вызов в осеннем пальтишке и вечном своем синем камзоле, который он купил еще в Германии и было это в прошлом веке.

      – Клаус Францевич, поднимайтесь сюда! – крикнул я сверху.

      Доктор поднял голову.

      – Ох, Ефим, – воскликнул он. – Я так и думать, что застать вас здесь. Час назад вы жаловаться мне на свой здоровье и пить лекарство, а теперь я видеть – вы игнорировать мой рекомендаций! Как так можно?!

      – Работа такая, – сказал я, разводя руками.

      – Работа, –