Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии. Генри Марш

подвергли весьма неприятной процедуре, в которой он совершенно не нуждался. Назогастральный зонд проталкивают в нос и дальше через гортань в желудок – хорошего мало, если верить моей жене Кейт, которая имела несчастье пройти через это. И потом, процедура эта вовсе не безобидна: известны случаи, когда зонд одним концом попадал в легкие, вызывая аспирационную пневмонию с летальным исходом, или же доставал до мозга. Конечно, подобные осложнения – большая редкость, однако операция была сложнейшая, и просто чудо, что она завершилась успешно. Ничего удивительного, что я пришел в бешенство.

      Интубацию назначил один из врачей реанимационного отделения – явно менее опытный, чем я. А врач, который заступил на ночное дежурство, утверждал, что ничего об этом не знает. Обвинять медсестру смысла не было. Я спросил у Питера, как он себя чувствует.

      – Лучше, чем я ожидал, – ответил он охрипшим голосом, после чего вновь принялся благодарить меня.

      Я пожелал ему спокойной ночи и пообещал, что утром эту ужасную назогастральную трубку уберут.

      Придя на работу следующим утром, я вместе с Сами сразу же направился в отделение интенсивной терапии. У кровати Питера уже сидел медбрат, которого я тоже не знал. Питер бодрствовал. Он сказал, что ему удалось немного поспать ночью – значительное достижение, если учесть безжалостный шум и яркий свет в помещении. Я повернулся к медбрату.

      – Я знаю, что назогастральный зонд ставили не вы, но будьте добры, уберите его, – сказал я.

      – Прошу прощения, мистер Марш, но пациента должен сначала осмотреть специалист по речевым проблемам.

      Пару лет назад специалисты по речевым проблемам почему-то взяли на себя ответственность за пациентов, у которых возникли трудности не только с речью, но и с глотанием. В прошлом мне уже доводилось спорить со специалистами по речевым проблемам, поскольку они отказывались одобрить удаление назогастральных зондов, в которых мои пациенты не нуждались. В результате нескольких пациентов, несмотря на все мои протесты, без всякой надобности кормили через трубку. Понятно, что я не пользовался популярностью среди специалистов по речевым проблемам.

      – Уберите трубку, – процедил я сквозь зубы. – Ее вообще не следовало ставить.

      – Прошу прощения, мистер Марш, – вежливо ответил медбрат, – но я не стану этого делать.

      Я вскипел.

      – Ему не нужна трубка! – закричал я. – Я возьму всю ответственность на себя. Это совершенно безопасно. Я его оперировал – ствол мозга и черепные нервы были в конце совершенно нетронутыми, он хорошенько прокашлялся… Уберите чертову трубку!

      – Прошу прощения, мистер Марш, – снова завел свою шарманку незадачливый медбрат.

      Задыхаясь от ярости, я вплотную приблизился к нему, схватил его за нос и со всей силы крутанул.

      – Чтоб ты сдох! – Я развернулся и, поверженный и бессильный, направился к ближайшей раковине вымыть руки.

      Нам предписано мыть руки, после того как мы прикасаемся к пациентам, так что, полагаю, то