Маяк Чудес. Нелли Мартова

ее будто подменили.

      Я как это услышала, так и замерла за дверью, вся превратившись в слух.

      – Помнишь, я тебе как-то говорил, что многие люди не понимают, кем они на самом деле являются?

      – Что ты хочешь этим сказать?

      – Я хочу сказать, что ей нужно найти источник своей силы и установить с ним связь.

      – А ты бы мог ей помочь?

      Помню, я тогда еще возмутилась – тоже мне, защитница нашлась, можно подумать, без нее не разберусь. Аллегра, напротив, пришла в растроганные чувства и бубнила мне в ухо: «До глубины души, до глубины души… Радость-то какая, радость!»

      – Нет, Софья, я и так слишком много для нее сделал. Больше не могу вмешиваться.

      Дио мио! Что это он для меня, интересно знать, сделал? Что-то не припомню от него ничего, кроме насмешек. «Благодаря ему ты прыгала с моста и ходила по раскаленным углям», – вставила Аллегра. И откуда она только об этом знает?

      – Хорошо, а я могу ей помочь? – не сдавалась Софья. – Ведь это моя специализация – открывать чужие тайны.

      – Ну ты ей можешь помочь только одним. Посоветуй ей поменьше думать.

      – Это как?

      И тут у меня как назло затрещал мобильник. Меньше думать! Что он хотел этим сказать? «Слишком умная», что ли? Конечно, когда я вошла, они оба сделали вид, что разговаривают совсем на другую тему, а Магрин тут же попрощался и ушел. Стоит ли говорить, что с тех пор только этот вопрос меня больше всего и мучил: как найти тот загадочный источник? Я пыталась заводить откровенные разговоры с мамой, но она или не понимала, о чем я говорю, или делала вид, что не понимала. Я кормила пирожками дядю Сашу – и втихаря копалась в маминых архивах, но так и не нашла ответа. И Софья так ничего мне и не посоветовала. То ли не захотела, то ли постеснялась.

      «Я хочу найти источник своей силы» – вот что я написала на том листке бумаги.

      И при чем тут кот в шляпе?

      – Аллегра, что думаешь? – спросила я.

      – Меркабур скрывается в мелочах, – выдала Аллегра.

      Я попробовала покрутить шестеренки и колесо велосипеда, погладила черную шляпу, все без толку – карточка не отзывалась.

      – В малюсеньких мелочах, – сообщила Аллегра таким тоном, каким человеку, потерявшему очки, обычно говорят: «Они же у тебя на носу!»

      Самая малюсенькая мелочь – это текст, настолько мелкий, что его невозможно прочесть. Вот если бы у меня была лупа… И тут меня осенило: очки! Монокль был заключен в небольшую оправу бронзового цвета, которая крепилась к открытке с помощью заклепки. Я уже пробовала сдвинуть его с места, но, пожалуй, слишком осторожно. Стоило приложить чуть больше усилий – и выпуклая линза съехала в сторону текста. Так вот зачем в открытке прорезь – чтобы по ней двигался монокль! Вскоре я убедилась, что на открытке много раз повторяются одни и те же строчки. В левой колонке:

      «Смотрю на него и не вижу, поэтому называю его невидимым».

      В правой колонке:

      «Слушаю его и не слышу, поэтому называю его неслышимым».

      Кристофоро