Кто в чемодане живет?. Дарья Донцова

Генри, вы так оделись…

      – Вам не нравится мой костюм, – опечалился Дюпре. – Скажите откровенно: что вам не по душе? Коренное население страны, в которую я приехал гостем, нужно уважать. Когда мы с мамой посещаем Шотландию, я всегда надеваю килт. В Париже хожу в красном берете и шарфе. В Америке – в джинсах, кожаном жилете с бахромой, сапогах до бедер из того же материала. Мама моя желание проявлять дружеские чувства к разным народам поддерживает.

      – И что она сказала по поводу косоворотки, картуза с цветком и прочего? – поинтересовался я.

      – Ничего, – ответил Генри, – это для нее сюрприз. Во всех странах прохожие на улицах меня приветствуют, делают фотографии.

      – В Москве душно, – заметил я, – советую использовать легкие льняные брюки, футболку и сандалии. В сапогах вы далеко не прошагаете.

      – Сандалии? – повторил Генри. – Это не моя обувь. И в СССР, ох, простите, в России их не носят. У вас лапти. Но я их не смог достать, поэтому пришлось натянуть эту обувь. Я строго соблюл соответствующий внешний вид. Дома внимательно изучил по картинам художников прошлых лет, как выглядел народ. Не хочу подчеркивать свою аристократичность. Мечтаю окунуться в массы. Получить бесценный опыт общения с простолюдинами, честными, прекрасными, наивными российскими крестьянами. Сожалею, что лапти не нашел. Отсутствие обуви из лыка – боль моего сердца. Представляю, как мамочка обрадуется, увидев меня одетым как мужчины ее детства.

      – Ну да, Анна забьется в восторге, – пробормотал я. – Господин Дюпре…

      – Простите, мне пора, – заторопился ряженый.

      – Лучше переоденьтесь, – попытался я остановить Генри, – современные москвичи мало чем отличаются от жителей Нью-Йорка или Парижа.

      – Понимаю, – кивнул Генри, – исторический костюм уже не в фаворе. Но для выражения респекта гражданам он необходим. Я пошел! Подскажите, где ближайшая стоянка извозчиков?

      – Такси можно поймать на улице или вызвать по телефону, – объяснил я, – давайте организую вам наемный экипаж.

      – Хочется самому окунуться в гущу жизни родины предков, – возразил недоросль и покатил чемодан к выходу.

      – Генри, – окликнул я его, – простите мое беспардонное любопытство, чем вы занимаетесь?

      Он оглянулся.

      – Составляю каталог картин нашего замка, параллельно пишу книгу о музее искусств Дюпре, он открыт в нашем имении, по выходным вожу группы экскурсантов. Работы по горло. Я искусствовед. А вы? Надеюсь, мой вопрос вас не оскорбил.

      – По образованию я редактор, – начал я, – окончил некогда Литературный институт, а сейчас…

      – О-о-о-о! – восхитился сын Анны. – Приятно встретить человека, с которым сразу ощущаешь общность взглядов. Восхищен вашей библиотекой, она не такая большая, как в замке, но подобрана с тонким вкусом, во многих томах закладки. Глубоко впечатлен вашей эрудированностью. И…

      Из кабинета вышла Демьянка.

      Генри запнулся на полуслове.

      Я увидел, что изо рта псинки по-прежнему свисает красный с черными кружевами