Особая папка Кремля. Борис Романов

Сергей Никулин – бывший одноклассник мой. Он хоть и мой ровесник, а уже ворочает большими деньгами.

      НИНА ВАСИЛЬЕВНА:

      Петя, что это ты об англичанине этом вспомнил? Разве Коленьке до этого теперь? Идёмте в дом. Я вам чай приготовила, с шанежками нашими.

      Все уходят в дом. Молча пьют чай.

      НИКОЛАЙ:

      Спасибо, Нина Васильевна, что организовали поминки – не знаю, что и делал бы без вас…

      НИНА ВАСИЛЬЕВНА:

      Что ты, Коленька. Георгий ведь не чужой нам был. Сколько лет они с Петей дружили!

      НИКОЛАЙ:

      Пётр Максимович, сейчас вспомнил: дед мне перед поездкой сюда говорил, что какие-то важные бумаги отсюда привезёт. Он с неделю как бодрый был, получше себя почувствовал. И на крестный ход ходил сам, в память Царской семьи… Я-то в Москве несколько дней был. А потом приехал – ну, он мне и сказал, что съездит сюда, к вечеру вернётся с важными бумагами.... И вот… Не вернулся.

      ПЁТР МАКСИМОВИЧ:

      Не знаю, Коля. Он мне про «важные бумаги» никогда не говорил. А здесь он ведь и до дома-то своего не дошёл – на пороге и упал. Разрыв сердца. Сразу и умер. Ну, мы ведь на поминках рассказывали тебе.

      НИКОЛАЙ:

      Да, я помню. … Эх, дед, дед. … Очень я любил его. А ведь не надо было его одного отпускать… Эх, дед, дед…

      ПЁТР МАКСИМОВИЧ:

      Коля, ты поищи бумаги-то в доме. Ты ведь завтра в город собираешься?

      НИКОЛАЙ:

      Поищу. Но дед сказал, что они надёжно спрятаны. Сказал: «Сам не найдёшь». Сказал ещё, что пора мне знать о пророчествах… Какие пророчества? – не знаю. Я и особого внимания то на эти его слова не обратил позавчера.

      НИНА ВАСИЛЬЕВНА:

      Ну, найдутся бумаги, раз в доме они. Как там у Булгакова сказано: рукописи не горят… Время придёт, и найдутся…

      ПЁТР МАКСИМОВИЧ:

      И рукописи горят, и авторы помирают. Эх, жизнь… Всё сложнее, и горше бывает, чем в любой рукописи. Но ты, мать, тоже права. Найдутся, когда время придёт…

      Выходят на крыльцо. Начинается мелкий летний дождик.

      НИКОЛАЙ:

      Грустно-то как… Тоска. … Пётр Максимович, а почему городок ваш Арамиль называется?

      ПЁТР МАКСИМОВИЧ (закуривает папиросу):

      Триста лет назад это Арамильская слобода была, на границе с Башкирией, а ещё раньше башкиры здесь жили.. Они и назвали. Одни говорят.,«ареме» значит заросли мелкого кустарника вдоль реки. Другие по другому объясняют: «арам» значит печаль, «иль» – родина…

      НИКОЛАЙ:

      Печаль о родине? …

      Пётр Масимович:

      Да… Печаль о родине. Ладно, Коля, утро вечера мудренее… Завтра зайду ещё к тебе. А ты поищи бумаги Георгия Александровича, пророчества эти… Георгий попусту никогда не говорил…

      Пётр Максимович и его жена прощаются, уходят.

      Утро следующего дня.

      Николай в саду у дома, прибирает участок. В открытую калитку входит Пётр Максимович, здороваются.

      ПЁТР МАКСИМОВИЧ:

      Николай, вчера не спросил, есть ли друзья у тебя, девушка есть?

      НИКОЛАЙ:

      Игорь и Илья,