Грибной сезон. Елена Владимировна Оленева

на реку, укутанную лёгким утренним туманом. Вдруг я различил тёмный предмет, двигавшийся в нашу сторону. Скоро стало ясно, что это лодка. Она выплыла из тумана подобно призраку. В лодке сидела девочка лет тринадцати. Совсем одна. Она смотрела на нас покрасневшими от бессонницы и ввалившимися от усталости глазами на худеньком личике, при этом широко и лучезарно улыбалась.

      – Кто это? – спросил я у Мичила.

      Он полминуты внимательно разглядывал девочку, а потом ахнул и выронил наши сумки прямо в воду.

      – Бог мой! Это же Айяна! – проговорил он сначала чуть слышно, а потом заорал на всю округу, радуясь и подпрыгивая: – Айяна! Айяна вернулась!

      Старик бросился к лодке и, зайдя по пояс в воду, потащил её к берегу, приговаривая:

      – Ах, Яся-Яся. Ясно солнышко ты наше!

      Айяна смеялась.

      – Вот уж не думала, – говорила она чуть охрипшим весёлым голоском, – что первым меня встретит наш любимый добрый Мичил.

      И вот уже почти всё селение сбежалось на берег. Айяне помогли выйти из лодки, её обнимали, целовали, гладили, приговаривая много разных радостных и ласковых слов, а потом увели в деревню.

      Мичил остался и привязал её лодку к сосне. Затем он подошёл ко мне.

      – Зря вы сейчас уезжаете, – заметил он. – Почти год назад Айяна ушла за проводником… Мы уже начали побаиваться, что она не вернётся. Уверен – ей есть что рассказать. Теперь нас ждёт целая серия увлекательнейших вечеров!

      – Ох, Мичил, – вздохнул я. – Твои слова – соль на рану. Ты не представляешь, как я хотел бы остаться.

      – Так оставайся! Без тебя не обойдутся, что ли?

      – Без переводчика будет трудновато.

      – А хочешь… – Мичил вдруг замолчал и, прищурившись, смотрел на меня, лихорадочно что-то обдумывая. – А давай я поеду с ними переводчиком вместо тебя. Я знаю девять языков!

      Предложение звучало заманчиво, всё же я сомневался.

      – Но вдруг Оливия будет против…

      – А ты её не спрашивай, – посоветовал Мичил, – а просто поставь перед фактом. Остаюсь, мол, и точка. Она: «Ай-ай-ай! Что же делать? Что же делать?» и тут я: «Я спасу вас, мадам!»

      Я улыбнулся. Как раз в этот момент к нам подошла Юханссон, и умный Мичил, не мешкая, обратился к ней.

      – Мы тут обсуждаем концепцию вашего фильма. Как я понял, вы ищете шамана, владеющего древнейшими способами камлания, знающего исконные обряды юкагиров и способного найти и вернуть потерянную душу даже из самых глубоких колодцев времени и пространства?

      – Допустим, – осторожно согласилась Оливия.

      – Я знаю такого человека, – продолжал Мичил. – Юкагирский шаман-Ворон. Он живёт всего в 140 километрах отсюда. Я могу проводить вас к его дому и познакомить вас с ним.

      – Была бы вам благодарна. Я спрошу капитана, сможем ли мы взять на борт ещё одного человека.

      – Не стоит. Он, – Мичил указал на меня, – согласился остаться, чтобы приглядывать за моими индюками.

      – Правда? – удивилась Оливия. – Героический поступок!

      Когда