Черный беркут. Михаил Нестеров

на службе, птица вольная.

      Несколько секунд Кавлис пребывал в раздумье. Подумать ему было над чем. – А ты не знаешь, где он? – наконец спросил майор.

      – В Новограде. У него мать год назад умерла, он туда и перебрался. Адреса, к сожалению, не знаю.

      – Ничего. Буду в Саратове, заеду в Новоград, у меня там брат работает, с адресом поможет. Пичуга нам бы не помешал.

      Они говорили о бывшем бойце спецназа Алексее Ремезе.

      Глава четвертая

      7

      Новоград

      Темно-синяя «ГАЗель»-фургон остановилась у бордюрного камня. Открылась дверь, выпуская наружу десять вооруженных человек в камуфлированной форме. Тяжелые ботинки быстро отмерили тротуар и небольшую лестницу. Впереди стеклянные двери трехэтажного универмага «Радуга».

      Группа устремилась между колоннами, а всего их вдоль почти стометрового фасада универмага было ровно двенадцать. Два человека придержали двери, пропуская товарищей в застекленный коридор.

      Ранние посетители универмага поспешили уступить военным дорогу, с интересом и безбоязненно проводив их глазами. Кто-то довольно громко заметил: «Налоговая». Потому что именно в таком духе проходят сюжеты по телевидению о работе боевиков налоговой полиции. Глядя через прорези вязаных шапок-масок, они врываются в офис какой-нибудь фирмы, профессионально выкручивая руки сотрудникам, блокируя связь, потроша сейфы и складывая папки с документами и гроссбухами в объемистые пакеты.

      Эти нисколько не отличались от тех, «киношных». Они уже стремительно проходили второй застекленный коридор.

      Слово «налоговая» еще несколько раз прозвучало за эти короткие секунды. Его произнесла продавец попкорна, испуганно вздрогнув при виде головной пары боевиков, блокировавших двойную дверь с надписью «выход»; с ней молча согласилась пожилая дама, покупавшая воздушную кукурузу. Позже это слово, сопровождавшее столь необычную операцию, пронесется в голове охранников на втором этаже. И еще позже оно коснется многих умов.

      Пока среди военных нельзя было определить старшего, казалось, что они получают команды по рации. Три человека, проигнорировав эскалатор, устремились к лестнице. Остальные остались на месте. На них неотрывно смотрели десятки глаз продавцов и покупателей. Во взглядах сквозило уважение – не к самим боевикам, а к их оружию, форме, просто к образу. У молодых людей вызывали зависть открытые до локтей мускулистые руки, державшие короткие автоматы; девушек сразило спокойствие и уверенность высоких, сильных парней, маски, скрывавшие лица, были привлекательнее любого слащавого или, наоборот, мужественного лица; фантазия слабого пола отвергла облики Антонио Бандераса или Ди Каприо: под масками должны быть наши, русские лица, простые, однако не те, что спереди, сзади и с боков видятся всегда одинаково – бритым затылком. Все это порождало некий кратковременный, почти неуловимый экстаз. Потому что наши ребята работали вживую, а не под «фанеру» телевизионных боевиков.

      «Сейчас начнется», – прошептал кто-то. Что начнется, неважно. И плевать на растерянных, униженных в глазах покупателей представителей