Черный беркут. Михаил Нестеров

по ходу движения автобуса сторону. Похоже, он что-то насвистывал. Кавлис чуть наклонился и повернул голову, провожая его глазами. В последний момент он увидел, что тот закинул сумку за плечо. Сумка казалась почти или совершенно пустой. А когда он садился?.. Николай напряженно вспоминал тот момент.

      Да, точно, болтливый водитель, увидев впереди голосующего парня, притормозил. В своем нескончаемом рассказе он как раз дошел до разбойника по имени Файзи-Авлие, который некогда орудовал в этих местах, и нескромно приравнял свою храбрость с именитым разбойником.

      – Что там бандиты! Я знаю, как давать отпор самым заклятым негодяям, пусть даже они вооружены. Я бы не растерялся, если бы воскрес сам Файзи-Авлие и встал на моем пути...

      Он открыл дверь, приглашая войти нового пассажира и, как у него всегда было заведено, сразу взял с него плату. Пассажир, ни на кого не глядя, прошел в конец салона.

      Может быть, Николаю показалось, что парень бросил взгляд на мальчика, идя по проходу? Нет, этого Кавлис вспомнить не мог. Володька во сне совсем взмок, лоб его покрылся испариной, и Николай снова стал обмахивать его газетой.

      Парень прошел рядом, проход был узкий, и он, чтобы не задеть сумкой сиденья, нес ее впереди себя. Нес неудобно. В сумке было что-то тяжелое. Если бы она была пустая, он просто закинул бы ее за плечо, как сделал это сейчас.

      Водитель включил первую передачу, что с хрустом отозвалось в коробке передач, и автобус медленно съехал с обочины.

      Кавлис слегка приподнялся, пытаясь повнимательнее разглядеть парня через заднее стекло и заодно приподнимая голову мальчика со своего колена. Он уже не сомневался, что пассажир что-то оставил в салоне автобуса, что-то несомненно тяжелое. Сидел он особняком от всех, значит, передать содержимое сумки никому не мог.

      Николай уже направлялся к тому месту, где сидел парень, и увидел его в заднее окно: тот, оглядываясь, уже не просто шел быстрым шагом, а бежал в противоположную сторону. Нервы у него не выдержали.

      Станислав понял партнера. Он рванул к водителю, напугав двух молодых узбечек, которые всю дорогу от Шаргуни бросали на него заинтересованные взгляды и о чем-то шептались.

      – Останови автобус!

      – Что говоришь, дорогой? – Водитель, словно ведя трамвай, а не автобус, оторвал взгляд от дороги и во все глаза смотрел на русского пассажира.

* * *

      Таджикистан, район Нижнего Пянджа

      Судья почувствовал перемену в настроении Расмона и спросил его об этом. Безари ответил незамедлительно:

      – Дело в том, уважаемый, что вы нарушили клятву, которую дали на Коране.

      – Что?! Что такое?! – Кори-Исмат отказывался верить своим ушам. – Повтори, Безари, что ты сказал!

      Вместо ответа Расмон посмотрел на наручные часы и покачал головой.

      – Они не доехали даже до Кеша[5].

      – Кто? – По лицу судьи текли крупные капли пота.

      – Я не хочу говорить о людях Орешина, которые только что взлетели на воздух, я говорю о жене моего пленника и его сыне.

      – Нет... – прохрипел судья. – Не может быть.

      Зловещая улыбка

5

Кеш – старинное название Шахрисабза.