Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник). Джозеф Джефферсон Фарджон

одну сигарету за другой и сверяясь с часами. Теперь он вернулся опять, и толстая женщина, тяжело дыша, принесла ему лампу.

      – Хотите чаю? – спросила она.

      Постоялец был явно чудаковат, но даже чудаки пьют чай.

      – Следующий поезд прибывает в 17.56? – спросил тот.

      Женщина кивнула. Она уже трижды отвечала ему на один и тот же вопрос. Пришлось повторить свой, про чай.

      – Что? Да. Чаю я выпью, – отозвался он.

      – С чем? Просто хлеб с маслом? Могу предложить вкусный пирог.

      – Неважно. Что угодно.

      Женщина пришла через десять минут с подносом. Поставив его на буфет, она накрыла грязный стол чуть более чистой скатертью и вернула поднос на место. На высоком стеклянном блюде возвышался обещанный пирог. Предназначен он был, как оказалось, для того, чтобы толстые куски хлеба с маслом выглядели сравнительно более аппетитными.

      – Прошу прощения, сэр, – произнесла женщина, прежде чем выйти. – Вы заночуете?

      – Что? – рассеянно откликнулся мужчина.

      – Вы заночуете? Если да, то я могла бы поднять наверх вашу сумку…

      – Не трогайте мою сумку! – крикнул мужчина, наконец-то заинтересовавшись. «Можно было подумать, что ему со всей силы наступили на ногу!» – рассказывала потом женщина. – Я не уверен, – добавил он. – Скоро уведомлю вас.

      Черная сумка лежала на стуле. После ухода женщины постоялец шагнул к стулу, открыл сумку, заглянул внутрь, закрыл и по неведомой ему самому причине переложил ее на другой стул. Потом сел за стол и приступил к еде.

      Из бара напротив донеслись нестройные, зато громкие звуки. Кто-то бросил пенни в чудовищный музыкальный аппарат и получил то, что можно получить за эти деньги. Мужчина заткнул уши пальцами и, пока громыхала музыка, не спускал глаз со своей чашки. Через минуту он убрал руки от ушей, но тут же снова заткнул их. У него раскалывалась голова.

      – Боже всемогущий! – крикнул он.

      Но никто его не услышал. Музыка стала звучать еще громче.

      Когда она наконец стихла, мужчина не удержался от смеха.

      – Это никуда не годится, – вдруг пробормотал он. – Никуда!

      Допив чай, он вернулся к окну.

      Глава IV

      Желтые чашки

      В «Черном олене» чайные чашки были толстые и белые, в Брэгли-Корт – тонкие, желтые. Они уже позвякивали в гостиной, длинной высокой комнате в розовато-кремовых тонах. Потом этот звук всюду сопровождал гостей. Не любившие розовое и кремовое, а также пожилых дам, сторонились гостиной, зная, что желтые чашечки повсюду последуют за ними. Магомету в Брэгли-Корт не пришлось бы идти к горе.

      Джона подобная чашка настигла ровно в пять часов, на сверкающем подносе красного дерева. Его принесла и разместила на столике миловидная горничная. Джон с любопытством уставился на нее, надеясь уловить следы ее недавнего волнения. Внешне она успокоилась, а поскольку была воплощением дружелюбия, Джон решил, что это должно отражать