Священное опьянение. Языческие таинства Хмеля. Дмитрий Гаврилов

(17). Первая доля – Харитам

      и благомыслительным Орам,

      С ними ж – шумливому богу – Вакху, что пир

      созывают,

      Доля вторая – опять Дионису с Кипридой:

      Лучшее тут для мужей совершается виноиспитье.

      Пусть же две доли испивший возвратно направится

      к дому

      С милого пира, дабы не случилось в дороге несчастья.

      Если же кто устремится к той мере, что третья

      есть доля,

      Во питии безудержном, година Глумленья с Безумьем

      Злая тогда наступает, несущая людям несчастья…

      11 (19) Ибо для смертных вино – от богов

      наилучший подарок.

      Радостно, если оно согласуется с песнею всякой,

      С пляскою всякой, а также со всякой любовной

      усладой.

      Всякую скорбь изгоняет оно из груди человеков,

      В меру когда его пить, и становится злом – коль

      сверх меры.

      (Эллинские поэты, с. 123).

      Это – отрывки из поэмы «Гераклия» Паниасида, дяди «Отца истории» Геродота, созданной в I половине V в. до н. э.

      В рамках заявленного нами подхода к охмеляющим напиткам как средству связи с Иномирьем, уместно вспомнить и слова Алкея «вино – окошко в человеке» (Песни пирушки, Эллинские поэты, с. 351).

      Любопытно, что и создание пива в I в. до н. э. также приписывали Дионису[11]. «Воспитанный нимфами в Нисе Дионис стал изобретателем вина и научил людей выращивать виноград. Обойдя почти всю обитаемую землю, во многих странах сделал жизнь более приятной и удостоился за это повсюду многих почестей. Он же изобрел напиток, изготовляемый из ячменя и называемый некоторыми «пиво», не намного уступающий благоуханию вина. Изготовлять этот напиток Дионис научил жителей тех стран, где не может произрастать виноград» (Диодор Сицилийский. Историческая библиотека IV 2,5). То есть (коли доверять Диодору, конечно, что вовсе не обязательно) в число «учеников» Диониса вполне могли попасть и скифы, и праславяне…

      Эллинам издревле был известен и кикеон – хмельной напиток, приготовлявшийся по типу болтушки[12] из вина, лука, сыра и ячменной муки (зерна?) с прибавлением иногда меда и соли, кореньев и цветов, в том числе и мяты (Илиада, XI, 628–643, пер. Н. Гнедича).

      Прежде сидящим поставила стол Гекамеда

      прекрасный,

      Ярко блестящий, с подножием черным; на нем

      предложила

      Медное блюдо со сладостным луком, в прикуску

      напитка,

      С медом новым и ячной мукою священной;

      Кубок красивый поставила, из дому взятый Нелидом,

      Окрест гвоздями златыми покрытый; на нем

      рукояток

      Было четыре высоких, и две голубицы на каждой

      Будто клевали, златые; и был он внутри

      двоедонный.

      Тяжкий сей кубок иной не легко приподнял бы

      с трапезы,

      Полный вином; но легко подымал его старец

      пилосский.

      В нем

11

В этом случае Дионис еще и способствует колошению хлебов.

12

По словам Лукиана, Гераклит сравнивал вещный мир как раз с ритуальным напитком «кикеоном», который расслаивался на компоненты, если его постоянно не встряхивать (Фрагменты из Гераклита, 125).