Последний оракул. Джеймс Роллинс

он. – Опять обезьяны!

      Грей знал, что после одного из заданий у здоровяка выработалось стойкое отвращение ко всему, что связано с этими животными. Были у него какие-то неприятности то ли с бабуинами, то ли с человекообразными. Правда, Грею пока так и не удалось вытянуть из Ковальски сколько-нибудь вразумительных сведений о том, что же он все-таки не поделил с обезьянами.

      – А что это такое? – спросила Элизабет. – Вот это, сбоку?

      Грей понял, к чему относится ее вопрос. Не заметить этого было невозможно. Прикрепленная к височной кости прямо над ушным отверстием, поблескивала полоска из нержавеющей стали.

      – Не знаю, – признался он. – Может, устройство наподобие слухового аппарата. Возможно, даже какой-нибудь кохлеарный имплантат.

      – У паршивой макаки? – фыркнул Ковальски.

      Грей пожал плечами.

      – Потом выясним.

      – Зачем отец принес это сюда?

      Грей покачал головой.

      – И этого я тоже не знаю. Но кто-то очень хотел его остановить. И кто-то по-прежнему хочет заполучить эту вещь обратно.

      – Что мы будем делать теперь?

      – Найдем способ выбраться отсюда, прежде чем кто-либо узнает, что череп – у нас.

      Грей еще раз внимательно осмотрел поддон, желая убедиться в том, что они ничего не проглядели. Например, записку, которая бы все объяснила. Нагнувшись, он осветил каменный купол изнутри.

      Ничего.

      Когда Грей уже хотел вынуть руку с фонарем, свет упал на внутреннюю поверхность омфала, и что-то привлекло его внимание. Это было похоже на изгибающуюся бороздку, вырезанную на стенке камня. Она начиналась от нижнего края и тянулась к отверстию в его верхней части. Грей провел по ней пальцем и понял, что это длинная цепочка выбитых на камне букв. Нагнувшись еще ниже, он сфокусировал луч фонаря и направил его на надпись.

      – Древний санскрит, – пояснила Элизабет, заметив, как внимательно мужчина рассматривает надпись.

      Грей выпрямился.

      – А что санскрит делает внутри…

      – Послушайте, – перебил его Ковальски, – что, эта чертовщина сейчас так важна? – Он ткнул большим пальцем в сторону двери. – Не забыли о звонке относительно бомбы? Может, нам все-таки лучше уносить отсюда ноги?

      Грей поднялся на ноги. Здоровяк был прав: они и так потеряли уйму времени. Здание уже наверняка наводнили…

      Из коридора донесся сдавленный крик.

      Ковальски театрально закатил глаза, словно говоря: «Я же предупреждал!»

      – Что будем делать? – спросила Элизабет.

      19 часов 37 минут

      Пейнтер постучал в полуотворенную дверь патологоанатомической лаборатории.

      – Входите! – крикнул изнутри Малкольм. – Джонс, у тебя есть данные из…

      Пейнтер толчком распахнул дверь как раз в тот момент, когда Малкольм развернулся на своем крутящемся кресле. На нем по-прежнему был голубой лабораторный халат, очки были сдвинуты на макушку, и он тер переносицу, когда увидел, кто стоит перед ним.

      – Директор?

      Он