Последний оракул. Джеймс Роллинс

в ее глазах, которые хотя и смотрели, но ничего не видели.

      Ее опекуны заявили, что девочка обладает божественным даром, что она может сказать, сколько оливок на дереве, лишь взглянув на него, или определить, когда объягнится овца, просто прикоснувшись к животному.

      После того как Пифия выслушала эти истории, у нее пробудился интерес к ребенку. Стоя на ступенях храма, она велела девочке подойти к ней. Та повиновалась, но двигалась так, словно тело ей не принадлежало, будто вверх по лестнице ее нес ветер.

      – Ты можешь назвать мне свое имя? – спросила ребенка Пифия.

      – Ее зовут Антея, – ответил за девочку ее опекун, стоявший внизу.

      Пифия не сводила с девочки глаз.

      – Антея, ты знаешь, зачем тебя сюда привели?

      – Твой дом пуст, – пробормотала наконец девочка, глядя в пол.

      «Что ж, она хотя бы умеет разговаривать».

      Пифия бросила взгляд внутрь храма. В центре главного зала горел вечный огонь. Сейчас там действительно было пусто, но слова, которые прошептала девочка, подразумевали нечто большее.

      Возможно, такова была ее манера поведения – такая странная, такая далекая, словно одной ногой она стояла в этом мире, а другой – за его пределами.

      Ребенок посмотрел на Пифию своими ясными голубыми глазами, полными невинности. Этот взгляд никак не вязался со словами, сорвавшимися с губ девочки в следующий момент:

      – Ты – старая. Ты скоро умрешь.

      Опекун попытался бранить ее, но ответ Пифии прозвучал мягко:

      – Мы все когда-нибудь умрем, Антея. Так устроен мир.

      Девочка покачала головой.

      – Только не иудейский юноша.

      Эти странные глаза буравили ее, и Пифии показалось, что волоски на ее руках зашевелились. Вне всякого сомнения, девочку обучили основам культа Христа и кровавого креста. Но – снова эти слова. Какое странное совпадение!

      Иудейский юноша…

      Точно так же сказала ее предшественница, пророчившая роковой конец.

      – Но придет другой, – продолжала девочка. – Другой юноша.

      – Другой юноша? – Пифия склонилась к ребенку. – Кто он? Откуда?

      – Из моих снов. – Антея потерла ухо ладонью.

      Ощутив в девочке неизведанные глубины, Пифия решила окунуться в них.

      – Этот юноша, – проговорила она, – кто он?

      То, что девочка произнесла затем, заставило собравшихся вокруг людей дружно выдохнуть. Даже они могли распознать святотатство, услышав его.

      – Он брат иудейского юноши. – Ребенок крепко прижался к подолу одеяния Пифии. – В моих снах он горит… И он сожжет все. Ничего не останется. Даже Рима.

      В течение последнего месяца Пифия пыталась узнать побольше о страшном будущем, которое сулила девочка. Она даже ввела ее в круг сестер. Но Антея лишь глубже уходила в себя, замыкалась и отказывалась говорить. И все же существовал один способ узнать правду.

      Если девочка и впрямь несла в себе божественное благословение, сила дыхания Аполлона, его пророческие