Моя первая любовь (сборник). Олег Рой

– весьма приличного качества. Да. «Нормально» из Сашиных уст означало: отлично! талантливо! бесподобно! Саше больше и не надо было ничего говорить – не в словах дело, – потому что в его серых глазах (цвета неба перед грозой или озера в такой вот ветреный день) было и восхищение, и одобрение всех моих прошлых и будущих действий.

      Саша вообще по природе своей был молчаливым, и, оставаясь наедине, мы зачастую просто молчали. Ходили вместе по берегу озера или по лесу и молчали. Нам было хорошо вместе даже молчать. Мы научились понимать друг друга без слов. Помню, что, завидев Сашину бабушку, которая везде нас искала (бедная, бедная бабушка! сейчас я понимаю, как она страдала от невозможности что-то изменить и помочь Саше), мы молча переглядывались и бежали прятаться.

      Но однажды, незадолго до прощания, мне все же захотелось сказать ему какие-то важные, главные слова. Тогда, глядя на Сашу, я вдруг почувствовала, как меня переполняет что-то большое, прекрасное, настоящее, и мне захотелось выразить это чувство, облечь его в правильные слова. Но в десять лет я таких слов не знала, а потому растерялась и брякнула бессвязное: «Саша… навсегда!»

      Впрочем, мне кажется, что Саша в тот миг понял все, что я хотела сказать. Он кивнул и сильно сжал мою руку.

      «Навсегда!»

* * *

      А потом все закончилось. Мы с мамой уехали из санатория, или Саша уехал – не помню уже, да это и не важно. Суть в том, что мы с ним потерялись, разминулись. Потом я думала, что надо было взять у него домашний адрес, можно ведь было писать друг другу, как-то поддерживать связь; можно, но… нельзя, потому что в десять лет ты таких вещей не понимаешь.

      И лето как-то быстро закончилось, на горизонте уже заплакала дождями осень, и замаячила ненавистная школа. В ту осень мне было грустно и плохо, без Саши ничто не имело смысла. С тоски я даже уничтожила оба своих незаконченных романа – и про пиратов, и фантастический… Опыт первых потерь и первых разочарований – всегда тяжелый, болезненный, на разрыв; зато через боль и страдание мы быстро взрослеем. Я стремительно взрослела, перерастала свои детские тетрадки с глупыми стишками и песенками про моряков-моряков (теперь мне нравились другие стихи и другие песни – я переписывала в тетрадь стихи Есенина и слушала песни Высоцкого) и стыдилась прежних увлечений…

      И только за тебя, Саша, мне никогда не было стыдно. Вырастая из себя прежней, меняя взгляды, вкусы, размеры одежды, я оставалась верной своей первой любви. Нашу с тобой историю, Саша, я не переросла и по сей день, и считаю встречу с тобой одним из самых лучших и ярких событий своей жизни.

      …Лет через пять после того лета, уже будучи пятнадцатилетним подростком, я стала думать о том, как можно было бы тебя найти, и пришла к выводу, что единственный вариант – поехать в тот санаторий на озеро Еловое и упросить его сотрудников поднять архивы с данными об отдыхающих в таком-то году… На миг у меня зародилась надежда: а вдруг получится?! Но тут же погасла – да ну, ерунда, там меня никто и слушать не станет или сразу спросят, зачем мне