Врата рая России – лучезарная Ялта. Владлен Авинда

пенный бурун у утеса, передовая трирема вошла в тихую гавань, где ветер свистел высоко в скалах. Загадочный и странный маяк точно указал им верный путь. Кто зажег этот маяк? Откуда взялась эта укромная бухточка?

      Римляне с шумом высадились на берег. Тут же воткнули длинный шест с позолоченным орлом, распростершим крылья. На шесте – эмблема императора: щитовидный значок с изображением оскаленной волчицы на красном фоне. К префекту когорты подбежали разведчики и доложили: силуэт огненного воина вырублен в скале, в гроте. Там и установлены светильники с маслом.

      – Здесь есть люди?

      – Да, нашли только одну женщину, поддерживающую огонь в светильниках.

      – Привести ее сюда! – приказал префект.

      Скоро перед его глазами стояла стройная гибкая девушка в шерстяной тунике. Густые волосы обрамляли смуглое лицо с черными сверкающими глазами.

      – Что ты здесь делаешь? – по-гречески обратился префект.

      – Чту память отца и братьев, – тихо ответила девушка.

      – Кто ты?

      – Я дочь гор! – гордо произнесла она.

      – Где твои близкие?

      – Они погибли в море, на рыбной ловле.

      – Соболезнуем тебе.

      – Прошу вас выпить чашу вина, – предложила девушка.

      В широком и высоком гроте на козьих и медвежьих шкурах стояли чаши, сделанные из черепов диких животных. Девушка отпила глоток, показав этим, что в чаше нет яда, и протянула ее префекту.

      – Что-то недоброе таится в этом гроте и иссохших черепах, – подозрительно заметил центурион.

      – Пей, дружище, нас, римлян, никто не посмеет тронуть! – лихо крикнул префект, уже опьяневший от первых глотков.

      Пир разгорался. С триремы выкатывали полные бочонки боспорского вина. Пили все. Праздновали победу над Митридатом и свое спасение от холодных глубин Понта. Лишь дозорные, выставленные по краям бухточки, хмурились. Вина им не наливали.

      Смуглая красавица в обнимку с опьяневшим префектом стала подниматься по каменным ступеням, уходящим к маяку.

      – Куда вы, господин? – смущенно спросил телохранитель.

      – К огненной любви!

      Меч Тавра ударил префекта за ближайшим поворотом. Над каменным гротом внезапно раздался воинственный клич, и, сраженные дротиками и стрелами, попадали римские часовые.

      – К бою! – четко отдал команду старый центурион, не выпивший ни одного кубка вина. Римляне кинулись строить боевую «черепаху». Дротики, копья и стрелы пронзали замешкавшихся, не успевших прикрыться щитами. С разных сторон, взмахивая железными мечами, на них кинулись варвары.

      – Отступать к триреме! – приказал центурион, встречая копьем из-за щита напористого варвара.

      Внезапно сверху скалы отвалилась большая каменная глыба и со страшной силой ударила в трирему. Камень пробил деревянные палубы, раскроил черепа прикованным рабам и выбил дыру в днище судна. Трирема затонула на мелководье.

      Пьяные