Одно воспоминание Флоры Бэнкс. Эмили Барр

Раз от разу они становились все более грубыми.

      Наконец наступил вечер. К отъезду родителей все было готово. Блюда на пять дней выстроились в холодильнике. Таблетки разложены в маленькие коробочки, на каждой прописными буквами написан день недели. Чемодан стоял у двери, родители проверили и перепроверили свои паспорта. Билетов на руках у них не было, потому что они покупали их онлайн. Но я знала, что они летят в Париж из Эксетера и выедут из дома в пять часов утра. Я знала об этом, потому что это было написано всюду, куда падал мой взгляд.

      Мама повесила фартук, сняла повязку с волос и с натянутой улыбкой посмотрела на меня.

      – Не пройтись ли нам на пляж, дорогая? – спросила она. – Глоток свежего воздуха Корнуолла мне бы не помешал. Мы бы с тобой погуляли перед отъездом.

      Я надела туфли и плащ, остановилась на крыльце среди накопившихся там вещей: теннисных мячей, крикетной биты, выглядевшей очень старой, картонной коробки с моими тетрадями из начальных классов. Я отчаянно надеялась, что мы не столкнемся с Пейдж. Мне будет замечательно одной, но я понимала: родители никогда не оставят меня одну, если узнают правду. Я хотела, чтобы они поехали к Джейкобу. Я планировала проверить, смогу ли существовать самостоятельно. Я хотела, чтобы мне позволили жить внутри единственного воспоминания.

      Дверь за моей спиной была слегка прикрыта, поэтому я слышала, как родители говорят между собой приглушенными голосами. Они делали так всегда, если не хотели, чтобы я их слышала. Я решила было побольше приоткрыть дверь к ним и подслушать по-настоящему. Но как только я сделала шаг к двери, мама сказала:

      – Нет, она определенно ничего не понимает. Пусть все так и остается.

      Я застыла.

      Я определенно ничего не понимала. Но все должно измениться, потому что я собираюсь все помнить. Родители явно от меня что-то скрывали. Я записала: «У М. и П. есть от меня секрет», и сунула листок в карман. Когда они уедут, я обязательно осмотрю дом и попытаюсь раскрыть тайну.

      Я отошла от двери, сошла с крыльца и сделала несколько шагов по садовой дорожке, глядя на то место, где когда-то стояли качели.

      Мама вышла на крыльцо. Она глубоко дышала. Я сделала вид, что не замечаю ее. Она подождала с полминуты или около того, потом жизнерадостно окликнула меня:

      – Флора! Вот ты где. Давай пройдемся и посмотрим на море.

      Она определенно ничего не понимает. Это была история моей жизни до Дрейка.

      – Да, – ответила я, огляделась и замялась. Если бы я сейчас спросила, чего не понимаю, мама бы мне не сказала. Поэтому пока не стоит поднимать эту тему. С этим я разберусь позже.

      – Что случилось с Джейкобом? – спросила я.

      – Мы не знаем.

      Судя по всему, я спрашивала ее об этом миллион раз, потому что в мамином голосе прозвучало раздражение.

      Мама ниже меня ростом и полнее. У нее густые кудрявые волосы, ничуть не похожие на мои – белесые и тонкие, без всякого объема. Я видела, как мама огорчена из-за Джейкоба,