Жатва (сборник). Ирина Лазаренко

Там, вдали, мельтешили на огородиках нелюди: одни – стройные, в цветастых нарядах, другие – плечистые, длинноухие. – Нехорошо получается, не по-соседски!

      Жена деда, расставляющая на столе последние плошки, погрозила ему кулаком.

      – Тю! – кузнецова невестка уперла полные руки в бока. – Так ты сбегай дед, позови! Сарай-то мой во, недалечко, вилы еще неубратые стоят – зови-зови!

      Взопревший Адыр, стряхнув с рукава каталожника, упал наконец на лавку, подхватил протянутую зятем кружку с наливкой. Оглядел рассевшихся вокруг довольных односельчан, уставленный снедью стол, глубоко вдохнул вкусный воздух с осенней прохладцей и провозгласил:

      – Ну что – за тех, кто продержится!

      Рывок № 132

      Ночью ко мне пришел ёж в зелёном шёлковом кимоно. Через прорези на его спине были выпростаны полупрозрачные стрекозиные крылышки.

      – Гм, – оценил я и сел в постели.

      Животное не обратило на меня никакого внимания. Деловито потопотало к холодильнику, ловко открыло дверцу. Изучающе оглядело полки, отхлебнуло наперченного компота.

      Я вытек из постели и осторожно подобрался поближе. Ёж сердито фыркнул и наморщил нос. При падающем из комнаты свете его тень на темных холодильничных полках походила на птичью.

      – Поговори со мной, – потребовал я и уселся на пол.

      – Фр, – издевательски рокотнул ёжик, показал мне язык и помахал крыльями.

      – Погода нелетная, – согласился я. – Хотя – какая разница? Даже при попутном ветре нам с тобой с этой станции не выбраться.

      Ёж неловко плюхнулся на попу и уставился на меня круглыми вишнёвыми глазками. Я осторожно потрогал ежиное крылышко. Животное ощерилось и запустило в меня шариком арбузного мороженого.

      – Эй, горячо! – я отбросил пышущий комок мороженого в угол, и он тихо зашипел, остывая. – Всё здесь с ног на голову. Проклятые экспериментаторы. Зачем я согласился, не знаешь?

      Ёж перебрал лапками и подвигал крыльями, расправляя кимоно. Я легонько пнул холодильник, и тот послушно окрасился в канареечный цвет.

      – Шаблонность мышления. Креативщики фиговы. Сами бы грызли свой сметанный чай! Сами бы пели колыбельные зубной щетке, чтоб она позволила взять себя в руки! По средам она, видишь ли, предпочитает хорей, а в остальные дни сдается только на ямб. И ни единой живой души на всем острове. Кроме вас, уродцев.

      Зато с мертвыми душами никаких проблем. И вот-вот станет на одну больше.

      Ежик снова фыркнул, презрительно оглядел меня и поднялся. Быстро перебирая лапками, потрусил к открытому окну. Крылья развернулись и нетерпеливо затрепетали.

      – Вот и ты тоже. Все вы уходите. Вы получаетесь такими разными, но всё равно все вы одинаковые. Жрёте мою еду, делаете важные морды и молчите. Молчите, тв-вари! И растворяетесь в ночи. А я потом нахожу ваши хладные тушки на пляже. А дальше-то что?

      На самом деле я знал, что дальше. Рано или поздно я одичаю окончательно и без всякого там нешаблонного подхода удавлюсь в подвале.