Жатва (сборник). Ирина Лазаренко

подол был высоко подколот, открывая красивое женское бедро и колено с блестящей рыжей шерстью, переходящее в крепкую оленью ногу. На загорелом, почти человеческом лице жутковато выделялись раскосые зеленые глаза, такие яркие, что смотреть в них было невозможно.

      – Эрза, – отрывисто бросила она, приложив пальцы к груди. – Какое у тебя желание?

      Староста поперхнулся впопыхах подготовленными фразами, но тут же сообразил: другомирцы плохо знают человеческую речь и Эрза, наверное, спрашивает, зачем он пришел.

      Запинаясь, заново подыскивая слова, Адыр принялся объяснять.

      Суккуб, спокойно стоящий напротив и глядящий немыслимо зелеными глазами, смущал его. Заставлял ощущать себя чужаком в собственном мире. Неловкой колодой, оказавшейся в окружении красивых вещей. Глупым и нелепым ребенком, пришедшим просить недостижимого.

      Чем дольше, чем убедительней говорил староста, тем больше ему казалось, что Эрза попросту ждет, когда он заткнется.

      – В твоей речи нет ума, – заявил суккуб, когда Адыр умолк. – Нам нельзя не забирать мужчин. Нужные тут, придут и будут жить тут, – Эрза махнула рукой на домики за своей спиной. Пальцы у нее были тонкие, как у девицы.

      – Жить? – обалдел Адыр. – Еще чего не хватало!

      – Будут жить, – безмятежно подтвердил суккуб. – Так устроится.

      – Но так же нельзя!

      – Можно, – уверенно возразила Эрза. – Не перечит закону.

      – Так ведь…

      Староста растерялся: законы Соизмерения действительно не запрещали уводить мужчин из одной деревни в другую.

      – Но они ж не хотят!

      – Очень хотят, – возразил суккуб. – Когда ночь – они хотят теперь. Потом – будут хотеть всегда.

      Тут же, словно в подтверждение слов Эрзы, из соседнего дома вывалился Корий, о котором мужики говорили, что он сегодня остался с суккубами. Обалдевший староста вытаращился на дивное явление. Корий был взъерошен, счастлив и помят, а наготу мужчины прикрывала только суккубиха, обхватившая ногами его бедра, а руками – шею. Корий споткнулся, и висящий на нем суккуб с хохотом разжал руки, невозможным образом выгнул спину, откинулся назад, почти касаясь головой земли и давая Адыру рассмотреть себя в полной красе. А потом пара повалилась в густые заросли лопуха под забором. Оттуда незамедлительно понеслись страстные вопли, окончательно смутившие старосту.

      Эрза указала рогом на лопухи и повторила:

      – Очень хотят. Вот так мужчины все придут и станут быть здесь. Нечего беседовать, случится так. Не перечит закону.

      Заставив себя отвернуться от бурлящих лопухов, Адыр вытер об штаны мокрые ладони и принялся объяснять: законы законами, а устоявшиеся обычаи нарушать не годится, потому как на них и стоит Соизмерение. На укладе, который не прописан в бумагах, но который дает жить деревням и городам так же верно, как опоры дают стоять мосту. Выдерни опоры – обвалится мост. Развали общинные уклады – не станет общины.

      Его родной деревни не станет!