Дюна. Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник). Фрэнк Герберт

ящиков. Мэйпс быстро подхватила вложенный в ножны крис и спрятала его в одеянии Джессики.

      – Кто увидит этот нож, тот должен быть очищен или убит! – прошептала она. – Ты знаешь это, госпожа!

      Теперь знаю, подумала Джессика.

      Грузчики и их начальники ушли, не заглянув в большой зал.

      Мэйпс овладела наконец собой и сказала:

      – Тот, кто увидел крис и не был очищен, не должен живым покинуть Арракис. Никогда не забывай этого, госпожа. – Мэйпс глубоко вздохнула. – Теперь же дело должно идти своим путем. Ускорить события невозможно… – Она взглянула на штабеля ящиков и груды вещей вокруг. – Пока у нас найдется довольно работы и здесь.

      Джессика колебалась. Дело должно идти своим путем? Но это же специфическое выражение из ритуальных формул Миссионарии Протектива, и означает оно «Приход Преподобной Матери, которая освободит вас».

      «Но я же не Преподобная Мать! – Но тут Джессику поразило то, что вытекало из фразы Мэйпс. – Преподобная Мать! Они привили здесь эту легенду! Значит, Арракис – в самом деле страшное место!..»

      А Мэйпс как ни в чем не бывало спросила:

      – С чего прикажете начать, миледи?

      Джессика инстинктивно поняла, что должна ответить так же спокойно, словно между ними не произошло ничего:

      – Вот этот портрет Старого Герцога надо повесить в Обеденном зале. А голова быка должна быть повешена на противоположной от него стене.

      Мэйпс подошла к бычьей голове.

      – Какой же, должно быть, это был большой зверь – при такой-то голове, – сказала она и наклонилась поближе. – Только, наверное, сначала мне придется почистить ее, миледи.

      – Не надо.

      – Но тут на рогах грязь, прямо комками.

      – Это не грязь, Мэйпс. Это кровь отца нашего герцога. Рога покрыты прозрачным фиксатором через несколько часов после того, как этот зверь убил Старого Герцога.

      Мэйпс выпрямилась.

      – Ах, вот как…

      – Это просто кровь, – пояснила Джессика. – Да еще и старая кровь. Возьми кого-нибудь себе в помощь: эти ужасные вещи довольно тяжелы.

      – Вы полагаете, кровь может меня обеспокоить? – еле заметно усмехнулась Мэйпс. – Я из Пустыни и крови видела предостаточно.

      – Да… могу поверить, – пробормотала Джессика.

      – Притом часть этой крови была моей собственной, – продолжила Мэйпс. – И ее было куда больше, чем выпустили вы из этой маленькой царапинки!

      – Ты бы хотела, чтобы я резанула поглубже?

      – Ах нет! К чему расточать зря воду тела? Всё вы сделали правильно.

      И Джессика, уловив ее интонацию, отметила глубокое значение слов «вода тела». Снова огромное значение воды на Арракисе вызвало в ней чувство подавленности.

      – На какие именно стены повесить каждое из этих украшений, миледи? – спросила Мэйпс.

      Какая она педантичная, эта Мэйпс, подумала Джессика и махнула рукой:

      – На твое усмотрение, Мэйпс. Особого значение это не имеет.

      – Как скажете, миледи. – Мэйпс нагнулась и принялась снимать с бычьей