Дюна. Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник). Фрэнк Герберт

имитация дерева.

      Впрочем, дерево определенно казалось настоящим.

      Это был типичный правительственный дворец времен Старой Империи. Тогда стоимость строительства роли не играла. Его построили задолго до прихода Харконненов и задолго до возведения их столицы, мегаполиса Карфаг, безвкусного и бесстыдного города километрах в двухстах к северо-востоку, по ту сторону Холмов. Лето, безусловно, поступил мудро, избрав своей столицей Арракин. Само название города производило благоприятное впечатление, от него веяло богатыми традициями. Кроме того, Арракин меньше, его легче очистить от харконненских агентов и легче защищать…

      Снова послышался грохот разгружаемых ящиков, и Джессика вздохнула.

      Справа, совсем рядом с ней, стоял прислоненный к коробке портрет старого герцога – отца Лето. Свисающая с рамы бечевка казалась оборванным аксельбантом. Возле портрета лежала голова черного быка, укрепленная на полированной доске. Голова казалась темным островом в море мятой бумаги. Доску не поставили, а положили на пол, и блестящий бычий нос тянулся к потолку, словно под гулкими сводами зала вот-вот прозвучит рев могучего зверя, вызывающий противника на бой.

      Интересно, подумалось Джессике, что заставило ее распаковать в первую очередь именно эти две вещи – голову и картину. В какой-то степени в этом был некий символ. С того самого дня, как люди герцога взяли ее из школы, она не чувствовала себя такой испуганной и не уверенной в себе.

      Голова и картина.

      Они усилили ее смятение – по спине пробежала внезапная дрожь… Джессика взглянула на узкие окна-амбразуры под потолком. Солнце только недавно перевалило за полдень, но небо в этих широтах казалось темным и холодным – намного темнее теплого голубого неба Каладана. На Джессику вдруг нахлынула тоска по дому. Ты так далеко отсюда, Каладан!..

      – Вот и приехали! – Это был голос герцога Лето.

      Джессика увидела, как он входит в зал из сводчатого коридора, ведущего в Обеденный зал. Его черный повседневный мундир с красным гербовым ястребом на груди запылился.

      – Я боялся, что ты заблудишься в этом кошмарном месте, – улыбнулся он.

      – Да, это очень неприветливый дом, – ответила Джессика. Его высокая фигура, его смуглое лицо вызывали в ней мысли об оливковых рощах и о золотом солнце, играющем в голубой воде. Серые глаза были мягкого оттенка древесного дыма, но острые, ломаные черты придавали лицу нечто хищное.

      Она внезапно испугалась его, и страх этот сдавил ей грудь. С тех пор, как он решился исполнить приказ Императора, он стал таким резким, неистовым, диким!..

      – И весь город такой неприветливый, – сказала она.

      – Да, грязный, пыльный гарнизонный городишко, – согласился герцог. – Но мы тут все изменим.

      Он оглядел зал.

      – Впрочем, это все – официальные помещения. Я только что осмотрел семейные апартаменты в южном крыле – они куда приятнее. – Он шагнул к ней, коснулся ее руки, любуясь ее величавым