Дюна. Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник). Фрэнк Герберт

стоят сардаукары?

      – Сардаукары – одно, а законный источник моей власти – совсем иное, – ответил Пауль.

      – Арракис сам решает, кому носить мантию вождя, – отрезал Кинес.

      И Джессика, вновь повернувшаяся к нему, сказала себе: «В этом человеке – сталь, никем не укрощенная… а нам нужна сталь. Но Пауль играет с огнем…»

      Пауль же произнес:

      – Сардаукары лишь показывают, как боялся Император моего отца. А теперь я дам Императору причины бояться…

      – Мальчик, – сказал Кинес, – есть вещи, которые ты не…

      – Впредь, – оборвал его Пауль, – называй меня «сир» или «милорд».

      «Мягче надо, мягче!» – воскликнула про себя Джессика.

      Кинес уставился на Пауля, и Джессика заметила в его лице одновременно восхищение и усмешку.

      – Сир, – едва уловимо помедлив, произнес Кинес.

      – Я стесняю Императора, – сказал Пауль. – Я стесняю всех, кто хотел бы поделить Арракис как свою добычу. И пока я жив, я намереваюсь и впредь так их стеснять, чтобы застрять в их горле, словно кость, – чтобы они подавились и задохнулись!..

      – Это все слова, – отмахнулся Кинес.

      Пауль в упор посмотрел на него. Наконец он заговорил:

      – У вас есть легенда о Лисан аль-Гаибе, о Гласе из Внешнего Мира, о том, кто поведет фрименов в рай. У вас есть…

      – Предрассудки! – буркнул Кинес.

      – Возможно, – согласился Пауль, – а может быть – и нет… Порой у предрассудков бывают странные корни и еще более странные плоды.

      – У тебя есть план… Это-то мне по крайней мере ясно… сир.

      – Могли бы твои фримены предоставить мне бесспорные доказательства того, что во всех этих делах замешаны сардаукары, переодетые в харконненскую форму?

      – Пожалуй, да.

      – Император, разумеется, вернет здесь власть Харконненам, – пояснил Пауль. – Может быть, даже назначит правителем Зверя Раббана. Пусть. Но раз Император позволил себе увязнуть здесь так, что ему уже не скрыть свою вину – пусть считается с возможностью представления Ландсрааду официального протеста. Пусть он ответит там, где…

      – Пауль! – воскликнула Джессика.

      – Предположим, что Высший Совет Ландсраада примет твое дело к рассмотрению, – возразил Кинес. – Тогда возможен лишь один исход: тотальная война Империи и Великих Домов.

      – Хаос, – кивнула Джессика.

      – Но я, – сказал Пауль, – представлю свое дело не им, а самому Императору. И предложу ему альтернативу хаосу.

      – Шантаж? – сухо спросила Джессика.

      – Ну, шантаж – это лишь один из инструментов политики, как ты сама объясняла, – ответил Пауль, и Джессика услышала горечь в его голосе. – Дело в том, что у Императора нет сыновей. Только дочери.

      – На трон метишь? – усмехнулась Джессика.

      – Император не посмеет рисковать – тотальная война может взорвать Империю, – сказал Пауль. – Сожженные планеты, всеобщий хаос – нет, на такой риск он не пойдет.

      – Ты затеваешь отчаянную игру, – задумчиво сказал Кинес.

      – Чего