Атлетичный мозг. Как нейробиология совершает революцию в спорте и помогает вам добиться высоких результатов. Амит Кетвала

кажется, что они просто угадывают, но их решения, как правило, оказываются верными. С каждым отданным пасом или принятой подачей их движения становятся все быстрее и точнее, а в их мозге происходят физические изменения. Эта способность мозга к адаптации называется нейропластичностью, и в следующей главе мы увидим, что именно она позволяет понять, в чем же состоит уникальность мозга спортсмена.

      Глава 3

      Изменения в мозге. Роджер Федерер

      Сердце Билли Моргана бешено колотится. Апрель 2015 г. Склоны Итальянских Альп близ коммуны Ливиньо. Билли 26 лет, он сноубордист, и сейчас ему предстоит решающая попытка. На кону звание чемпиона мира, цена ошибки огромна.

      – Мы готовились к этому полгода, – рассказывает Билли во время интервью спустя некоторое время. – Я очень переживал, не спал из-за этого. Я не думал, что когда-нибудь этот день настанет и я действительно окажусь там и выполню свою попытку.

      Морган родился в Саутгемптоне, у него синие глаза, средней длины русые волосы, разделенные посередине пробором, он заводит их назад, открывая уши. Напоминает музыканта из группы Nirvana. Это один из сильнейших сноубордистов в мире, на зимней Олимпиаде 2014 г. в Сочи он занял десятое место в дисциплине слоупстайл, где судьи оценивают ловкость спортсменов при выполнении самых невообразимых трюков в воздухе.

      Спортсмен исполнил обратный четверной корк с оборотом вокруг собственной оси на 1800 градусов – захватывающую серию кульбитов, включая четверное сальто. «Это был уникальный трюк, – объясняет Морган. – Никто до этого не делал сразу четыре оборота, так что я снова поднял общую планку. Вообще не так много на свете видов спорта, где делают четыре сальто в одном прыжке».

      Чтобы выполнить удачное приземление после таких вращений, требуются одновременно физическая сила, идеальная координация движений, изрядное мужество и умение контролировать свое тело. Сила – это мышцы, которые Морган тренировал годами. Координация и все остальное – это его мозг, в котором, так же как и в мышцах, за годы занятий спортом произошли определенные изменения.

      «Самое главное – тренировать автопилот, – считает Морган. – Если он не сработает, все может кончиться плохо. Автопилот подсказывает, когда пора разгруппироваться – раскрыться перед приземлением. Раскроешься на долю секунды раньше – и считай, свалился. Это чувство приходит, только когда проделаешь прыжок тысячу раз. Когда смотришь, как впервые делают двойной корк, у одного сразу видно, что он умеет вращаться в воздухе, а другой просто делает упражнение, и выглядит это, как будто мешок вверх подбросили. Форма тела не меняется, потому что с ним никогда не было такого раньше, и тогда лучше ему пока вообще не браться. Нужно сначала развить чувство контроля над собственным телом в воздухе».

      Морган составил свою программу из небольших кусочков, отдельно тренировал отрыв и приземление, а затем связал все вместе. Вторя британскому раллийному гонщику Элфину Эвансу, Морган признается,