Озорник. Дмитрий Мамин-Сибиряк

Смотри, вывихаешь ноги-то.

      Односельчане относились к Спирьке свысока, как к замотавшемуся, непутевому мужику, и это его злило.

      – Челдоны желторылые… – ворчал он.

      II

      Главная неприятность ожидала Спирьку именно в лесу. Не успел он сделать несколько шагов, как увидел Дуньку. Она шла прямо на него, помахивая длинной хворостиной. Спирька остановился, посмотрел на нее и плюнул.

      – Тьфу, окаянная!..

      Дунька тоже остановилась. Эта неожиданная встреча тоже поразила ее не особенно приятно. Беспутный Спирька и без того не давал ей проходу и при каждой встрече считал своим долгом обругать. А тут, в лесу, с глазу на глаз – кто знает, что у него на уме, у шалого. Еще как раз наозорничает… Ей хотелось убежать, но было как-то совестно. Он тоже совестился свернуть в сторону. Какой же мужик, который бабы испугался. После Дунька же и осмеет при всем народе. Баба бойкая и за словом в карман не полезет.

      – Ну, чего ты стоишь, как березовый пень? – сурово проговорил Спирька.

      – А тебе какое дело?.. Иди своей дорогой…

      – И пойду. Тоже не укажешь…

      Он сделал несколько шагов. Дунька продолжала стоять. Спирька опять остановился.

      – Послушай, Дунька, кабы я был твой муж, я бы взял орясину да орясиной тебя. Разе теперь по лесу телок ищут? Ах, ты… Скотина вся на зеленях воспитывается.

      – А ежели я была на зеленях! Умен тоже…

      – Все-таки ты круглая дура, Дунька. Зачем по лесу шляешься?

      – Ближе лесом-то… Да што ты пристал ко мне, смола? Сказано: иди своей дорогой.

      – И пойду… Думаешь, испугался? Тоже не укажешь, чертова кукла… У! взял бы да так взвеселил…

      Он прошел в двух шагах от нее, а потом опять остановился. Дунька шла своей дорогой, не оглядываясь.

      – Дунька… постой… – крикнул он изменившимся голосом, точно кто сдавил ему горло. – Словечко надо тебе одно сказать…

      Дунька, не оглядываясь, вдруг бросилась бежать. Это выражение бабьего страха окончательно вышибло Спирьку из ума. Он догнал ее в несколько прыжков и схватил за руку.

      – Не замай… Спирька, да ты в уме ли?

      – Постой, говорят… Што ты дуром-то бросилась бежать? Не разбойник ведь…

      – Отпусти, говорят!..

      – А не пущу…

      Он тяжело дышал… Она смотрела на него испуганными глазами и сделалась еще красивее.

      – Дунька… Дуня… Зачем ты постоянно сердишься на меня?

      – А зачем ты постоянно меня ругаешь? Проходу от тебя нет, от непутевого…

      – Я ругаю? – удивился Спирька, выпуская ее руку: – Вот опять ты и вышла круглая дура… Как есть ничего не понимаешь!.. Да я… ах, боже мой!.. Да я, кажется… Што я, зверь я, што ли, лесной? Изверг?

      – Известно, каков человек. Недалеко ушел от разбойника-то, коли чужих баб в лесу останавливаешь.

      – А ты была у меня на уме, кикимора? А, была?..

      Спирька опять озлился, а потом прибавил сдавленным голосом:

      – Всех