Сицилиец. Марио Пьюзо

немного бумаги, которые вы тут перелистываете. – Он окинул презрительным взглядом книги вдоль стен.

      Гектора Адониса чрезвычайно встревожила мягкость дона Кроче – это был сигнал тревоги… Адонис понимал, что он должен найти выход из тупикового положения.

      – Мой дорогой доктор Натторе, – сказал он, – конечно же, мы можем что-нибудь сделать. Немного натаскать частным образом, дать дополнительную практику в местной благотворительной больнице…

      Хотя доктор Натторе родился в Палермо, он не выглядел сицилийцем. Светловолосый, лысеющий, он так и кипел от возмущения, чего никакой истинный сицилиец в подобной деликатной ситуации никогда себе не позволил бы. Безусловно, в нем давали о себе знать ущербные гены, унаследованные от какого-нибудь древнего норманнского завоевателя.

      – Вы не понимаете, мой дорогой профессор Адонис. Этот юный болван хочет стать хирургом.

      «Иисусе, Иосиф, Дева Мария со всеми святыми, – подумал Гектор Адонис. – Тут дело плохо».

      Воспользовавшись ошеломленным молчанием своего коллеги, доктор Натторе продолжал, обращаясь к дону Кроче:

      – Ваш племянник ничего не понимает в анатомии. Он препарирует труп, словно разделывает овцу для жарки на вертеле. Он пропускает почти все занятия, не готовит курсовые работы, входит в операционную, словно идет танцевать. Согласен, что он мил, вряд ли можно найти более приятного парня. Но, в конце-то концов, мы же говорим о человеке, который в один прекрасный день должен будет острым ножом коснуться живой человеческой плоти.

      Гектор Адонис в точности знал, что думает дон Кроче. Кого трогает, что из парня выйдет плохой хирург? Речь идет о чести семьи, потере ею уважения, если парень провалится…

      – Дорогой дон Кроче, – сказал Гектор Адонис, – я уверен, что доктор Натторе примет ваши пожелания, мы постараемся переубедить его. Но откуда у вашего племянника эта романтическая идея стать хирургом? Как вы сами сказали, он чересчур мягок, а хирурги родятся садистами. Да и кто на Сицилии добровольно полезет под нож?

      Он помолчал. Затем продолжил:

      – К тому же мы должны будем отправить его на практику в Рим, если пропустим его здесь, а римляне под любым предлогом заваливают сицилийцев. Настаивая, вы оказываете своему племяннику плохую услугу. Разрешите мне предложить компромисс.

      Доктор Натторе пробурчал, что никакой компромисс невозможен. И тут ящероподобные глаза дона Кроче впервые полыхнули огнем. Поскольку доктор Натторе замолк, Гектор Адонис поспешно продолжил:

      – Ваш племянник получит проходные баллы, чтобы стать врачом, но не хирургом. У него чересчур доброе сердце, чтобы оперировать.

      Дон Кроче раскинул руки, губы его раздвинулись в широкой улыбке.

      – Вы победили меня своим здравым смыслом и благоразумием, – сказал он Адонису. – Быть по сему. Мой племянник будет врачом, а не хирургом. Сестра должна быть довольна.

      И он поспешил распроститься с ними: цель его была достигнута, а на большее он и не рассчитывал.