Мантия с золотыми пчелами. Наталья Солнцева

завязать разговор. Она отвечала односложно… нехотя. Каждое слово едва ли не клещами приходилось из нее вытягивать. По-вашему, это нормально?

      – Должно быть, ваша Ульяна пережила стресс, у нее могло развиться душевное расстройство. Или частичная потеря памяти после какой-нибудь травмы. Вы ведь не знаете, как она жила все эти годы.

      Молодой человек покачал головой:

      – В остальном она выглядела вполне адекватно. Ухожена, добротно одета – вещи на ней не кричащие, но купленные в хороших магазинах. Она не стеснена в средствах, судя по всему.

      Мимо их столика осторожной походкой прошествовала официантка, неся на подносе тарелки с дымящейся ухой. Аромат рыбы, лаврового листа и укропа на мгновение перебил все остальные запахи. Тарханин замолчал и проводил девушку взглядом. Он подбирался к главному, постепенно подготавливая то ли слушателей, то ли себя.

      – Что было дальше?

      – Я спросил, куда она направляется, предложил подвезти. Она колебалась, я уговаривал. Потом она все же согласилась, и мы поехали на набережную. Была суббота, кажется. Ясный солнечный день. Все цвело… Уля взяла с собой фотоаппарат – большой, дорогущий, каким и пользуются профессионалы, – сказала, что собирается делать снимки для своей статьи.

      – Она пишет статьи?

      – Для женских журналов, с которыми связывается через Интернет. Уля, по ее словам, окончила журфак. Она еще в школе стремилась к свободе. Говорила, что не представляет себя штатным сотрудником, что сможет заниматься только творчеством и только по собственному желанию. Дисциплина ей претила. «Я вольный художник», – так она любила повторять.

      – У вас есть основания не верить ей?

      Тарханин ослабил узел галстука и глубоко вздохнул:

      – Вроде бы нет… С другой стороны, чем больше я приглядываюсь к ней, тем сильнее меня одолевает странное чувство… Боюсь, вы сочтете ненормальным именно меня. Я бы на вашем месте сам так подумал. С тех пор, как я увидел Улю, меня терзают дичайшие мысли! Я забыл, что такое спокойный сон. Лягу и начинаю анализировать, сравнивать – ту Улю, которую я любил… и эту, новую… с фотоаппаратом и фальшивой улыбкой, будто приклеенной к ее губам. Знаете, от нее все так же пахнет мятой, как тогда, в нашей юности… Кое-что свидетельствует за Улю, а кое-что – против. И последнего больше.

      – То есть… вы хотите сказать, что нынешняя Уля не та или не совсем та, которая училась с вами в одном классе?

      – Да! – словно в омут с головой бросился Тарханин. – Я никак не мог это произнести.

      – Вы имеете в виду внешность?

      – Отчасти…

      – Сейчас пластическая хирургия стала более доступной. Женщины помешались на своей красоте и…

      – Только отчасти! – перебил чиновник. – Некоторые качества ее характера тоже… претерпели изменения. Словно кто-то стер ее личность и загрузил иную программу… похожую, но иную. Кому-то необходимо, чтобы эту женщину принимали за Ульяну Бояринову!

      – Зачем?

      Он пригладил волосы, которые и без того