Евангелие от палача. Георгий Вайнер

Странная закономерность: чем на воле боевее мужик, чем бойчей он на людях, чем выше и смелее летал, тем тише и пришибленнее был у нас, тем скорее соглашался на новую, казалось бы, такую непривычную и горькую ему роль.

      Может, поэтому наши орлы так любили сбивать сталинских соколов?

      А вообще-то лучше всех держались у нас крестьяне. Особая нация, сейчас совсем уже вымерший народ, вроде вавилонян. Или древних египтян.

      Никогда нигде они не летали. Падать было некуда. И мучились достойно, и умирали спокойно. Твердо.

      Впрочем, как умирать – это безразлично. Важно – как жить. А жить надо хорошо, приятно. И вдумчиво. Чтобы самому раздавать другим роли, а не принимать их от Миньки Рюмина, который шел мне навстречу по коридору, вытирая сальные губы цветным платочком, густо надушенным одеколоном «Красная Москва»…

      Что ты привязался ко мне, дурацкий Истопник? Чего ты хочешь? Если у тебя есть воля и цель, ты должен понять, что мы-то ни в чем не были вольны. Даже в выборе роли. И я сам был лишь одной из бесчисленных шестеренок, которые, не зная направления и задачи своего вращения, должны были раскрутить ось истории в обратную сторону. Все вместе…

      Тогда я еще не вычитывал из словаря иностранных слов мудреные латинские изречения. А то бы вычитал: АУДИ, ВИДЕ, СИЛЕ – СЛУШАЙ, СМОТРИ, МОЛЧИ. Замечательно! Это программа. Я уже тогда ее понял, без всяких словарей и дохлых римлян. По-советски.

      Слушай. Смотри. Молчи.

      Минька шел из буфета, довольный жизнью, вполне сытый и чуть под мухарем, значительно хмурил белесые брови на своем умном лице. У глупых людей нередко бывают умные лица. Наверное, оттого, что им думать легко.

      Увидел меня, улыбнулся и крикнул приветственно:

      – Трешь-мнешь – как живешь? Яйца катаешь – как поживаешь?

      В голове у него мрак. Слабо разбавленный какой-то скабрезной чепухой.

      – Где ты шатаешься? – спросил я сердито.

      Хотя и так было ясно. Искренне Минька любил только две вещи: жратву и начальство, и коли не было его на месте – значит, он либо отирался где-то поближе к кабинетам командиров, либо жрал в буфете.

      – Да я не думал, что ты быстро обернешься: тебе ведь евреечка та приглянулась, а? Видел, видел…

      Со смаком захохотал и помахал перед моим носом своим известным брелоком. Брелок был славный: бронзовый человечек с огромным торчащим членом. Входя на допросе в раж, Минька зажимал человечка в кулаке так, чтобы член высовывался на сантиметр между пальцами, и бил им, как кастетом. Если по лицу – не убьешь, а дырки в щеках, в губах получатся очень больные и надолго.

      А не на допросах – просто веселил нас Минька своим смешным брелоком. Бабам – оперативницам и машинисткам он щекотал ладони теплым членом бронзового человечка, с интересом спрашивал: «Возбуждает?» Хохотали наши девушки, ласково отпихивали его, а он мне подмигивал: «Тебя бабы любят за красоту и хитрость, а меня – за простоту и веселость!»

      В общем-то он правильно говорил. Минька был человек без фокусов. На его простом, чуть