Дочь времени. Джозефина Тэй

С портрета XV века на него смотрело женское лицо.

      – Кто это?

      – Лукреция Борджиа. Правда, похожа на гусыню?

      – Что-то есть… Ты думаешь, с ней связана некая тайна?

      – Конечно. Кто знает, может, она была соучастницей брата, а мы жалеем ее как слепое орудие в его руках.

      На следующем снимке был запечатлен портрет мальчика в платье конца XVIII века. Внизу с трудом можно было прочитать: «Людовик XVII».

      – А это прелесть, а не тайна, – сказала Марта. – Дофин. То ли ему удалось спастись, то ли он умер в неволе.

      – Где ты их раздобыла?

      – Вытащила Джеймса из «Виктории и Альберта», и он отвез меня в магазин. Без него я не справилась бы, а ему все равно нечего делать.

      В этом вся Марта. Если государственный служащий – еще и драматург, и специалист по портретам, он должен с радостью бросить работу и бежать с ней по магазинам.

      Грант рассматривал портрет елизаветинской эпохи, на котором был изображен мужчина в бархате и жемчугах. На обратной стороне фото значилось, что это граф Лестер.

      – Вот он какой был – Елизаветин Робин, – сказал он. – В первый раз его вижу.

      Марта тоже взглянула на немолодое одутловатое лицо.

      – Мне только что пришло в голову, – задумчиво проговорила она, – одна из главных исторических трагедий заключается в том, что художники слишком поздно пишут портреты знаменитых людей. Наверняка Робин был очень хорош собой. Говорят, Генрих VIII в молодости был ослепительно красив, а что от него осталось? Портрет, который годен разве лишь на игральную карту. Зато мы знаем, каким был Теннисон до того, как отрастил свою ужасную бороду. Ладно, я должна бежать, а то опоздаю. Слишком много народу было на ленче в «Благ», и я никак не могла уйти пораньше.

      – Надеюсь, ты его очаровала, – сказал Грант, многозначительно глядя на ее шляпу.

      – Конечно. Она хорошо разбирается в шляпах. Хватило одного взгляда.

      – Она?!

      – Ну, естественно, Маделин Марч. И это я пригласила ее на ленч. Что тебя удивляет? Да ты еще и бестактен к тому же! Я хочу, и тебе следовало бы об этом знать, чтобы она написала для меня пьесу о леди Блессингтон. Но там было столько народу, что, по-моему, я не произвела на нее должного впечатления. Ничего. Зато я прекрасно ее накормила и вспомнила, что Тони Биттмейкеру пришлось кормить семерых. Вино текло рекой. А ты думаешь, он почему еще держится?

      После ее ухода целый день он рассматривал фотографии и не замечал, как идет время. Грант начал изучать человеческие лица задолго до службы в Скотленд-Ярде, потом это увлечение стало не только доставлять ему удовольствие, но и помогать в работе. Как-то раз, еще в самом начале, он попал на опознание вместе со своим начальником. К делу они не имели никакого отношения, оба были случайными зрителями, но решили остаться и внимательно следили за тем, как мужчина и женщина по очереди проходили вдоль шеренги из двенадцати чем-то похожих друг на друга мужчин, выискивая того, которого следовало опознать.

      – Кто, как вы думаете? – спросил шеф.

      – Не