Как все начиналось. Марина Ефиминюк

чертова! Я все про тебя знаю!

      – Что ты про меня знаешь? – рявкнула я, разозлившись.

      – Тебя из Училища с позором выперли!

      – А ты был троечником!

      – Что здесь происходит? – раздался со второго этажа Марфин голос.

      – Ничего! – крикнула я в ответ.

      Не хватало еще, чтобы Лукинична узнала о нашей дуэли и о проведенном в карцере вечере. Ну держись Иван Питримович Петушков! Я искренне улыбнулась служке, сконфузив того до слез. Достала с полки малюсенькую баночку с самым сильным имеющимся в аптечке слабительным и протянула ему:

      – От кашля. Бесплатно. В знак примирения.

      Ванятка так обрадовался бесплатному лекарству, что сам широко улыбнулся и принял подарок.

      – Прощаю! – гордо бросил он через плечо и вышел из лавки, громыхнув дверью.

      «Простишь меня, когда ни кашлять, ни икать, ни дышать не сможешь!» – ухмыльнулась я про себя.

      Глава 2

      Черный коридор, странные неровные тени от свечей где-то впереди. Холодный ветер и плач ребенка. Волосы прилипали к лицу, я пыталась убрать их дрожащей рукой. Я металась по этому коридору, ища выход, стремясь туда, откуда исходил крик. Где-то здесь малыш!

      «Ты где?» – звала я его, но ребенок не слышал и продолжал плакать от страха. Я хваталась за холодные скользкие стены. Сердце сжималось от тоски и гнева, словно это крохотное рыдающее существо было тем единственным, которое я люблю. Поднялся ветер, заглушая плач. Кто-то приближался сзади, удар в спину…

      И я проснулась. Обнаглевший кот, решив, что я занимаю слишком много места на кровати, упираясь спиной в стену, пытался лапами спихнуть меня. Мой Кузя был размером с добрую дворнягу, поэтому с ним не поспоришь. Я попробовала схватить его за шкирку, чтобы сбросить на пол, и тут же была пребольно укушена.

      Рубаха стала мокрой от пота, я с отвращением стянула ее и швырнула на пол.

      Что-то было не так с моим сном. Но что? Осознание пришло мгновенно: всю свою жизнь, каждую ночь во сне я летала над зеленой долиной, над синей рекой… Всю жизнь, но только не сегодня! От непонимания меня охватил страх. Что со мной случилось? Что произошло? Чей это был ребенок? Мне стало страшно и холодно даже в натопленной комнате.

      За окном чернела холодная зимняя ночь. Я пялилась в пустоту не в силах уснуть.

      Да уж, вот тебе и выходной!

* * *

      Шел третий день ярмарки, и в город прибывало все больше и больше народу. Разгул достигал своего апогея. Стольный град разделился на две половины: одни кутили и развлекались и днем и ночью, другие отмаливали грехи первых в храмах.

      Я толкалась среди веселой похмельной толпы, разглядывала заезжих циркачей. Юные, посиневшие от мороза девушки, одетые в легкие полупрозрачные туники, выделывали такие штуки, от которых у меня начинали ныть все мышцы. Клоуны на высоких ходулях жонглировали блестящими кеглями, и, конечно же, здесь имелся плешивый медведь. Молодой парнишка с трудом удерживал животное на цепи. Косолапый так устал от людской суеты, что начинал злобно