Собиратель костей. Джеффри Дивер

повернулся к окну:

      – Птица вернулась. Посмотрите, карниз испачкан кровью. Вам видно отсюда?

      На фоне неба появилась голова сокола-самки, перья которой отливали металлическим блеском. Том подошел к окну.

      – Они постоянно вместе. Они что, образуют пары на всю жизнь, как и гуси?

      Линкольн посмотрел на молодого человека, который, согнувшись, разглядывал гнездо сквозь грязное забрызганное стекло.

      – Так кто это был? – повторил свой вопрос Райм.

      Молодой человек тянул с ответом, и Линкольна это раздражало.

      – Посетитель.

      – Посетитель? Ну-ну, – хмыкнул Райм.

      Он попытался вспомнить, когда к нему приходили последний раз. Месяца три назад? Кто же это был? Кажется, корреспондент или какой-то дальний родственник. Ах да! Питер Тейлор – специалист по болезням позвоночника. Да, несколько раз заходила Блэйн, но ее никак нельзя причислить к разряду посетителей.

      – Наверное, им холодно, – заметил Том и попытался открыть окно. Молодость всегда принимает скоропалительные решения.

      – Не надо его открывать, – остановил помощника Райм. – И черт возьми, скажи наконец, кто пришел.

      – Им холодно.

      – Ты только побеспокоишь их. Если хочешь, можешь выключить кондиционер. Да я и сам его выключу.

      – Мы поселились здесь первыми. – Том не оставлял попыток приподнять оконную раму. – Свив здесь гнездо, соколы знали, что место уже занято.

      Птицы зорко смотрели в ту сторону, откуда раздавался шум. Впрочем, они всегда так смотрели. Вцепившись когтями в карниз, соколы сидели и важно озирали принадлежащие им владения, простиравшиеся до самого парка с поникшими от жары деревьями.

      – Кто пришел? – не отступал Райм.

      – Лон Селитто.

      – Лон?

      Что ему здесь надо?

      Том оглядел комнату, в которой царил полнейший беспорядок, о чем он тут же сказал Райму.

      Райму никогда не нравилась суета, возникавшая в доме во время уборки. Его всегда раздражали шум и гудение пылесоса. Линкольна вполне удовлетворяло убранство его комнаты, которую он считал своим офисом. Она находилась на втором этаже домика в готическом стиле, расположенного в Вест-Сайде рядом с Центральным парком. Комната имела большую площадь – двадцать на двадцать футов, и на каждом из них «проживали» дорогие Райму вещи. Иногда Линкольн расслаблялся: он закрывал глаза и пытался определить, чем пахнет та или иная вещь в его комнате – например, тысячи книг и журналов, стопки альбомов с фотографиями, напоминавшие Пизанскую башню, радиодетали и телевизионные блоки, пыльные электрические лампочки и всевозможные справочники. Винил, латекс, перекись водорода. Обивка мебели.

      Три сорта шотландского виски.

      Соколиный помет.

      – Я не хочу его видеть. Скажи, что я сейчас очень занят.

      – С ним пришел молодой полицейский. Эрни Бэнкс. Нет, по-моему, это игрок в бейсбол, если не ошибаюсь. Вам все же следовало бы разрешить мне провести здесь уборку, – заворчал Том. – Иногда мы даже не замечаем грязи, пока нам не нанесут визит посторонние