Дрейфующая станция СП-40 бис. Андрей Сулацкий

наступила вот сейчас, сразу после этой дискуссии. Потом переглянулся с главстаршиной, после чего тот сказал: “Ну, что ж. Собачья вахта³² – моя.” Следующая вахта была поручена Левшакову. Похоже, Берг всерьёз решил сделать его напарником главстаршины. Затем Берг приказал: “Без оружия любое перемещение вне строений запрещаю. Категорически. Причём, я имею ввиду карабины, а не пистолеты. Вас, товарищ капитан медицинской службы, это тоже касается.” И был объявлен отбой. Уснуть, правда, сразу никто не смог. Ворочались в своих спальниках, устраиваясь поудобнее… Но только мысли тревожные в головах и нервный напряг прошедшего дня не давали никому покоя… Как ни странно, первым засопел Левшаков, на что Макс прошептал: “Не, ну и нервы у Младшóго! Всё ему нипочём. Аж, завидки берут.” На самом деле Алексей мандражировал даже поболее всех прочих (ну, может быть, только Державина нервничала сильней), но именно из-за этого на него несколько сильнее, чем на остальных и подействовало выпитое. Вот, и уснул первым. Потом, свернувшись клубочком, уснула Державина, уткнувшись во сне головой в плечо Берга…

      Постепенно успокоились все – кубрик наполнился звуками мирного дыхания спящих. Чайка, взглянув ещё раз на тёмный прямоугольник оконца, сквозь которое были видны яркие звёзды, тихо переместился на ящик в коридор – там холоднее и в сон сильно тянуть не будет…

      Через четыре часа Алексей был разбужен главстаршиной и, обняв карабин, занял своё место на ящике в коридоре балка.

      От недосыпа и нервного возбуждения Алексея била дрожь, так что никаких проблем с засыпанием на посту не возникло. Первые полчаса вместе с ним просидел Чайка, якобы не спалось ему… Но потом, оценив возбуждённо-тревожное состояние младшего лейтенанта, главстаршина спокойно отправился спать. В общем, никаких реальных опасностей, кроме тревожных ожиданий, первая ночь на планете не принесла…

      Утро началось с завтрака остатками каши и поднятия флага над станцией: короткий строй выстроившихся в шеренгу, одетых в гражданское людей и поднимающийся на восстановленном флагштоке российский триколор. Северо-восточный ветер энергично развернул небольшое полотнище и на верхней белой полосе флага прочиталась надпись: “СП-40 бис”. Все замерли на несколько мгновений по стойке смирно, привычно отдавая честь государству, поддержки и защиты которого они так неожиданно лишились, потеряв его то ли во времени, то ли в пространстве. Но сам вид флага, чувство плеча стоящих в одном строю товарищей и эта самая привычность процедуры вселяли какую-то иррациональную надежду на то, что они выкарабкаются, выберутся, доберутся до своих… И лучше пока не думать о том, кто такие эти “свои”, где они эти “свои”?… Или когда? “Русские своих не бросают,” – почему-то всплыла в голове Алексея заезженная фраза. Хотя он знал, что бросают… Ещё как бросают… Но ему, как и всем, стоящим рядом с ним, так хотелось верить в чудо! А потом Берг вышел перед строем и, словно прочитав мысли всех присутствующих, сказал

32

“Собачьей вахтой” или просто “собакой” на флоте называют вахту с полуночи до четырёх часов утра.