Ведьма старая, ведьма молодая. Эмиль Коста

оказались внутри маленькой, еще меньше, чем у Дюмонов, гостиной. Обстановка была очень бедной, но аккуратной. Одетт сидела возле очага. Она молча поднялась навстречу гостям.

      – Люк все рассказал… – начал Тибо.

      – Я уж поняла, – усмехнулась девушка. Краем глаза доктор заметил, как поежился от этой усмешки Лу.

      – Нам нужно осмотреть место преступления. Доктор, хозяин Лу, согласился помочь с записями. Сама понимаешь, следователя мы тут до конца рождественской недели не дождемся.

      – Понимаю.

      – Вот и хорошо… Которая ее спальня?

      Девушка кивнула по направлению к двери слева. Андре и Тибо вошли в маленькую комнату с оштукатуренными стенами. Здесь было темно. Лу открыл ставни, и комната наполнилась светом. Доктор наклонился над телом. Старуха лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Он обратил внимание на свежие царапины на стене, приподнял правую руку Клементин: ногти сломаны, на кончиках пальцев засохшая кровь. Левая рука свесилась с кровати и болталась в воздухе; она также была окровавлена.

      Женщина не переоделась после помолвки, лишь разулась и сбросила пеструю шаль, которая сейчас лежала на сундуке рядом с постелью. Башмаки знахарки стояли под кроватью. Платье сильно измялось, юбки были в беспорядке, но ничто не указывало на похотливые помыслы злоумышленника.

      Осторожно перевернув тело, Андре взглянул на лицо. Оно было искажено жуткой гримасой, кожа посинела. Неугомонный дух Клементин как будто никуда не делся и после того, как жизнь покинула ее тело. Вздохнув, доктор закрыл глаза покойницы и сделал первое заключение:

      – Похоже, убийца вдавил лицо несчастной в подушку, когда она спала. Женщина проснулась и пыталась сопротивляться, но кто-то держал ее, пока она не задохнулась.

      – Господи, – пробормотал Тибо, – Как можно решиться на подобное злодейство?

      – Кто-то явно был не в ладах со знахаркой. У нее в деревне имелись враги?

      – Друзей точно не было. Хоть мы и неплохо ладили, Клементин всегда была сама по себе.

      – Но кто-нибудь мог желать ее гибели?

      – Вряд ли.

      – Убийца был достаточно силен, – подумав, добавил Андре, – видите, мадам Ларош разодрала себе пальцы, царапая стены и пол. Она была крепкой, несмотря на возраст – не всякий бы справился с такой жертвой.

      Староста невольно покосился в сторону гостиной. Одетт явно не казалась ему подходящей кандидатурой на роль убийцы.

      – Когда это произошло?

      – Несколько часов тому назад. Тело успело окоченеть, – доктор задумался, – Глупый вопрос, наверное, но не была ли старуха богатой?

      – Нет, все ее состояние – этот домик. Платили ей чаще всего едой да дровами.

      – А домик достанется Одетт? – спросил доктор.

      – Думается мне, что да. У старухи больше никого нет. Жак, единственный сын, погиб лет пятнадцать назад.

      – Значит, у внучки был какой-никакой мотив?

      – Ради наследства могла решиться, конечно, – неуверенно ответил Тибо, – Только на кой? За моим Дидье она бы