Густав Флобер. Георг Брандес

что автор с любовью обработал все подробности его. Сцена обычного прощанья как бы приобретает некоторую индивидуальность, так как выбран один день, в который, впрочем, не случилось ничего особенного. Отчетливость, с которою изображена эта повседневная сцена, придает ей значение весьма ценной картины. Мы находим в ней все Доступное вместе и зрению, я слуху, и образы, и жизнь.

      Или припомните то место, где Эмма после свадьбы влюбляется в первый раз.

      «Эмма похудела; щеки её бледны, лицо вытянулось. С своими черными волосами, разбитыми на широкия гладкия пряди, с большими глазами, прямым носом, порхающею походкою, постоянно безмолвная, она как будто парила над жизнью, не касаясь её, и носила на челе неясные следы высокого предназначения. Она была так печальна и спокойна, так кротка и сдержанна, что близ неё человек чувствовал себя под обаянием тяжелых чар, подобно тому, как дрожишь в церкви, когда аромат цветов сливается с холодным веянием от мрамора».

      Сравнение ново, метко и кратко. В рассказчике виден поэт. Это еще яснее обнаруживается далее.

      «Городские дамы удивлялись её бережливости, пациенты – её вежливости, бедные – её доброте. Но в ней кипели страсти, ярость и ненависть. Под этим платьем с прямыми складками билось тревожное сердце и эти столь целомудренные уста не разглашали его мучений. Она_: была влюблена в Леона… Она следила за каждым его шагом; она пристально всматривалась в его лицо; она выдумывала целую историю, чтоб иметь предлог ходить к нему в комнату. Она считала счастливою аптекаршу, потому что она спала под одною крышей с ним, и её мысли постоянно стремились к его дому, подобно голубям „Золотого Льва“, которые всегда слетаются туда – купать свои розовые ножки и белые крылушки в воде водостоков».

      Вообще говоря, это сравнение неудачно, по оно взято из быта той деревни, где живет Эмма. Живо рисуется эта деревня в воображении, рассказчика.

      Иногда Флобер заканчивает описание мощным поэтическим выражением, как бы в нем собирая все отдельные черты его. Это мы видим в том месте, где является старая служанка, вызванная на сельскую сходку для награждения за 54-х летнюю верную службу у одних господ серебряною медалью в 25 фр.

      Елизавета Леру, крохотная старушка, вся ушедшая в свое бедное одеяние, показывается на возвышения. Видно её лицо, все, покрытое морщинами, – длинные руки с узловатыми суставцми, покрытый густыми слоями пыли лавочек, грязи и золы прачечных. И хотя она мыла их чистою водой, они все-таки грязны и их нельзя сложить плотно; они остаются свободными, как бы в доказательство стольких перенесенных невзгод. Мы видим монашеское смирение на её лице, животную тупость её потухшего взгляда. Она остановилась в смущения при виде непривычного зрелища знамен, господ в черных фраках и при грохоте барабанов.

      «Так держала себя перед этими чванными буржуа полустолетняя раба».

      Как ни мелочно это точное описание, но конец его, выражающий смысл целого, производит сильное впечатление.