Иерусалим. Биография. Саймон Себаг-Монтефиоре

вспоминались как золотой век, когда правил идеальный первосвященник, подобный “утренней звезде среди облаков”.

Симон Праведный: утренняя звезда

      Когда Симон[38] выходил из Святая Святых в День искупления, это было весьма величественное зрелище. Облаченный в великолепную одежду, первосвященник “при восхождении к святому жертвеннику освещал блеском окружность святилища”. Он был образцом первосвященника, лучшим из тех, что правили Иудеей как помазанные князья, сочетая функции монарха, верховного жреца и духовного вождя: он носил золоченые одеяния, сверкающий нагрудник и похожий на корону тюрбан, на котором сиял нецер, золотой цветок, символ жизни и спасения, священное украшение короны иудейских царей. Иисус, сын Сирахов, – автор библейской Книги Премудрости и первый из библейских писателей, отразивших священную драму пока еще процветавшего города, – сравнивал Симона с “возвышающимся до облаков кипарисом”.

      В Иерусалиме утвердилась теократия. Само это слово было изобретено Иосифом Флавием для описания государственного устройства крошечного вассального царства, “начальство и власть” в котором были вручены Богу. Жесткие правила регулировали все стороны жизни, поскольку никаких границ, отделяющих политику от религии, не существовало. В Иерусалиме не было ни статуй, ни высеченных в камне изображений. Идеей соблюдения шаббата (субботы) иудеи были буквально одержимы. Все преступления против религии карались смертью. Способов казни было четыре – побиение камнями, сжигание на костре, обезглавливание и удушение. Уличенных в прелюбодеянии побивали камнями, и в наказании участвовали все члены общины (правда, осужденных сначала сбрасывали с утеса, так что к моменту, как их забрасывали камнями, они обычно были уже без сознания). Сына, ударившего отца, как правило, казнили посредством удушения. А мужчину, вступившего в преступную связь одновременно с женщиной и ее дочерью, сжигали заживо.

      Храм был центром еврейской жизни: там собирались на свои заседания первосвященник и его совет – Синедрион. Каждое утро трубы призывали к первой молитве – как много лет спустя к ней будет призывать мусульманский муэдзин. Четыре раза на дню громкие звуки семи серебряных труб призывали верующих пасть ниц в Храме. Ключевыми ритуалами иудейского культа были два ежедневных – утром и вечером – жертвоприношения на храмовом алтаре, когда закалывались агнец, телец или голубь без единого физического изъяна. Это всегда сопровождалось воскурением фимиама на особом алтаре – “жертвеннике благовонных курений”. Город вдыхал запах, исходивший от храмового алтаря и курильниц: к витавшему в воздухе аромату корицы и кассии всегда примешивался неприятный запах сжигаемой плоти. Неудивительно, что из благовоний люди старались приносить побольше мирта, нарда и бальзамина.

      Паломники отовсюду стекались в Иерусалим на праздники. У Овечьих (ныне Львиных) ворот, к северу от Храма, в больших загонах держали скотину, предназначенную

38

Некоторые историки считают, что Симон (Шимон) Праведный управлял Иудеей в царствование Птолемея I (323–283/282 гг. до н. э.). Источники противоречивы, однако более вероятно, что речь идет о современнике Антиоха Великого (241–187 гг.) – Симоне II, который перестроил городские укрепления, обновил Храм и устроил огромную цистерну (резервуар для воды) в Храмовой горе. Его гробница сохранилась и находится в арабском квартале Шейх-Джаррах в Восточном Иерусалиме (к северу от Старого города). В эпоху османского владычества возле нее ежегодно устраивался “еврейский пикник”, в котором принимали участие и мусульмане, и иудеи, и христиане – и в ту эпоху, когда национализм еще не поднял голову, это был лишь один из многих праздников, почитавшихся всеми конфессиями. Сегодня это место свято лишь для евреев, и власти Израиля планируют построить рядом новое еврейское поселение. Однако эта древняя гробница, как и многие другие святыни Иерусалима, сама по себе всего лишь миф: на самом деле это не место упокоения Симона Праведного и вообще не еврейская могила – это гробница знатной римлянки Юлии Сабины, жившей пятью веками позже Симона.