Суровый век. Рассказы о царе Иване Грозном и его времени. Сергей Алексеев

А за этой толщей новый дубовый ряд. Это внутренняя крепостная стена. Не скоро пробьёшь такую защиту. Не скоро ворвёшься в город.

      О многом размышлял Иван Выродков во время казанской битвы. Хотел он увеличить в бою значение русских пушек. Вот бы придумать такое, чтобы пушечные ядра били не только в крепостные стены, но и могли бы точно поражать и улицы самого города. То есть чтобы пушкари и улицы, и дома, и площади Казани своими глазами видели.

      Но как?

      Ровные места вокруг Казани. Не поднимешь под небо пушкарей и пушки. Под небо – нет. А вот так, чтобы пушки оказались выше казанских стен?

      Придумал такое Выродков.

      Снова согнали ратников. Снова у них в руках топоры и пилы. Ходит Выродков, объясняет, что делать. Прислушиваются к его советам строители.

      – Умный дьяк.

      – Человек-голова.

      Сбивают люди огромный сруб. Растёт он, растёт. Но это не просто сруб, а вырастает башня. Поднялась башня. Почти в два раза выше казанских стен. Заберись на неё. Посмотри на Казань. Вот они, улицы и дома, вот они, городские площади.

      Поднялись на башню пушкари:

      – Всё видно!

      Не русские теперь войска, а казанские смотрятся, как на ладошке.

      Построена башня. Вместе с ней ещё несколько. Затащили люди на них орудия. На одну из таких башен, высота её была 15 метров, подняли и установили сразу 10 тяжелых пушек.

      Поднялись пушки на высоту. Но и это ещё не всё. Придумал Иван Выродков и устройство, с помощью которого башни могли передвигаться.

      Собрались люди.

      – Поднавалились!

      – Поднавалились!

      Тронулись башни под напором человеческих тел. Поплыли к стенам вражеской крепости.

      Уставились с высоты пушки, как коршуны, на Казань.

      Четыре подкопа

      Возмущался стрелецкий сотник Сухой-Кишкин:

      – Как кроты!

      – Не о том говоришь, Иван Гаврилович. Пользы не понимаешь, – возражал ему воевода Михаил Воротынский.

      Был князь Михаил Воротынский одним из тех воевод, которые руководили осадой Казанского кремля. Слыл храбрым и знающим воином.

      Не отступал, стоял на своём Кишкин:

      – Нет чести воину лезть в преисподню к дьяволу. Небогоугодное, сатанинское это дело.

      Кому пришла первому в голову мысль рыть подкопы под казанские стены – сказать трудно. Называли близких царю людей: Василия Серебряного, Алексея Адашева. Мысль была верной, счастливой.

      Первый подкоп рыли под казанский тайник. Узнали русские лазутчики, что в Казани плохо с водой. Узнали и про тайник, через который в город поступала вода. Решили тайник взорвать.

      На рытьё подкопа среди других попал и Савлук Подкова. Не обрадовался он такому известию. Спускаясь под землю, перекрестился, бороду расправил:

      – Ну, сотоварищи, к дьяволу в пасть!

      Многие тогда считали спускаться под землю опасным делом. Ничего не случилось с Подковой. Вскоре поднялся на поверхность. Жив и здоров.

      – Ну, как там? – полезли к нему товарищи. – Схватили черти тебя за бороду?

      Осмелел