На Париж. Василий Авенариус

на походе ранним утром со стороны Дрездена до нас гул донесся как бы от орудийного залпа, и опять все стихло.

      – Знать, что-нибудь да взорвало, – говорит Давыдов. – Но кто взорвал: неприятель или наши?

      В ближайшей деревне у немцев узнали, что французы еще накануне госпитали свои и военные запасы с правого берега Эльбы на левый в Старый город перевели, а саперы их под мостом, как кроты, рылись.

      – Вот и взорвали мост порохом, разбойники! – вздыхают немцы. – А ведь мост-то какой капитальный был: на каменных сводах!

      – Эге-ге! – говорит Денис Васильевич. – Так Новый-то город, что на нашем берегу, они уже покинули… Аль попытаться?.. Ведь Дрезден – вторая после Берлина столица немецкая. Однако без благословения Панского не обойтись; а он благословит: моя слава – и его слава.

      И к генералу Ланскому в Бауцен курьер полетел. С нетерпением с часа на час ожидаем его возвращения. И вот он назад летит. Офицеры, да и я с ними, окружили Давыдова; а он прочитал ответ и говорит:

      – Слушайте, господа: «Разрешаю вам попытку на Дрезден. Ступайте с Богом».

      – Ура! – в один голос все мы гаркнули.

      Тут скачет и казак от ротмистра Чеченского с рапортом, что у ворот Дрездена его перекрестный огонь встретил из палисадов. Как-де быть?

      Денис Васильевич в ответ:

      «Держись крепко. Спешу к тебе со всей партией».

      На полпути к Дрездену новый рапорт: бургомистр просит пощадить город. Чеченский же потребовал, чтобы всех французов на ту сторону Эльбы спровадили, иначе никому и ничему в городе пощады не будет. Тогда бургомистр попросил дать ему хоть два часа сроку.

      – Какого страху-то казаки наши на них нагнали! – говорит Давыдов. – А ведь всего-навсе их у Чеченского полторы сотни… Правда, есть у него и урон: четверо ранено, а хорунжий Ромоданов насмерть… Вечная ему память! И нам ее тоже, быть может, скоро споют. Ну, да теперь, не загадывая, на рысях вперед!

      В верстах трех-четырех от Дрездена третий рапорт: комендант одумался, одним казакам сдать город никак не может. Иное дело, кабы при них была еще пехота…

      – Черта с два! Да где ее взять-то? – говорит Давыдов. – Надо огорошить их нашим несметным будто бы полчищем. У страха глаза велики. Займем биваками форштадты, а на высотах в разных местах костры разведем.

      И вот мы в форштадтах, а на горах кругом бивачные огни горят-пылают.

* * *

      Марта 9. Среди ночи гром из ясного неба! От Ланского новый приказ:

      «Любезный мой полковник! Невзирая на позволение, мною вам данное, я принужденным нахожусь изменить ваше направление вследствие повеления, сейчас полученного от корпусного командира…»

      Разбудил всех Денис Васильевич сам не свой:

      – Отбой, господа! Партизану завладеть вражеской столицей не по чину; честь эта должна принадлежать корпусному командиру барону Винценгероде. Нам велят отойти к Мейсену…

      – Помилуйте, Денис Васильевич! – взмолился ротмистр Чеченский. – Из-за чего добрый товарищ мой, Ромоданов, жизнью поплатился, четверо