Полукровка. Тимур Туров

Мам...

      Володя хотел объясниться, но трубка заплакала короткими гудками.

      – Черт! – трубка чуть не выскользнула.

      Володя попытался перехватить ее. В результате вместо телефона на пол пестрым водопадом полетели глянцевые картинки.

      – Черт! – с досадой повторил он, поставил трубку на базу и, присев на корточки, принялся собирать фотографии.

      Настроение было испорчено. Внутри закипало желание раз и навсегда расставить точки над «и», которое он вечно сдерживал, понимая, что тогда придется переругаться с родителями.

      Снимки перемешались, и восстанавливать последовательность было делом не пяти минут. Придется разгребать дома. И смотреть, что получилось, тоже придется не здесь. Иначе он застрянет еще минут на тридцать-сорок, а это уже верный повод для скандала.

      Стараясь делать это по возможности аккуратно, он собирал фрагменты последней недели своей жизни и других жизней, соприкасающихся с его. Внутри сидела обида. Хотелось спорить, но спорить было не с кем. А по дороге до дома все это перегорит, и он снова будет играть в политкорректность.

      Рука дрогнула. Что-то на лежащих рядом снимках показалось странным. Он замер, пытаясь понять, что привлекло внимание. На одном, сделанном сегодня утром в Крылатском, стоял возле своей «ласточки» Петрович. На соседнем, сделанном сегодня днем в Кузьминском парке, улыбалась Ольга. Ничего общего в этих фотографиях не было. И все же – было.

      За спиной Петровича в кадр попал невысокий мужчина. Совершенно неприметный, без единой яркой черты. Володя вспомнил, что утром этот мужик кормил голубей, вклинившись в кадр и испортив его, а потом вдруг пропал так же незаметно, как и появился. И этот же мужик прогуливался по Кузьминскому парку за спиной у смеющейся Ольги.

      Володя застыл, вглядываясь в снимки. Мужик не прятался, смотрел в камеру, словно наблюдал за фотографом. Немолодой, лет пятидесяти или даже за пятьдесят. С легкой проседью. Дополнял образ длиннополый плащ. Ошибки быть не могло – на двух фотоснимках было один и тот же человек.

      Не заботясь больше об аккуратности, Володя сгреб фотографии и вместе с небрежной, ставшей похожей на расхристанный кочан капусты, пачкой снимков уселся в кресло.

      Странное совпадение. Невозможное. На двух кадрах, сделанных в разное время в разных концах огромного города, был запечатлен один и тот же незнакомый человек. Если учесть население Москвы и добавить к нему гостей столицы, то вероятность такого совпадения была близка к нулю.

      Отложив два снимка в сторону, Володя принялся перебирать оставшуюся пачку. Художественная ценность материала его сейчас занимала не слишком. К середине стопки он начал убеждать себя, что совпадение все же случайно. Странного мужика не было более ни на одной фотографии, сделанной в парке. И на утренних снимках он оказался лишь единожды.

      Но иллюзия длилась недолго. Еще через десяток снимков Володю пробил холодный пот. Эта фотография была сделана на выставке в Московском музее современного искусства. На первом плане был известный