Тень стрекозы. Татьяна Полякова

в тот вечер мне все-таки пришлось познакомиться со Светкой. Мне надоели шум и пустые разговоры, и я собралась уходить, а Славка, естественно, вызвался проводить меня. Мы пробирались между столиков к выходу, поминутно останавливаясь, чтобы переброситься парой слов со знакомыми, и вот тогда я увидела ее. Девица лет семнадцати, худая до жути, с льняными волосами, рассыпанными по плечам, с дурацкой искусственной розой лилового цвета за ухом, сидела за столом, поджав под себя ноги, и, раскачиваясь в такт, громко декламировала «Девушка пела в церковном хоре…». Похоже, занималась она этим довольно давно, голос слегка охрип, слушателей по соседству не наблюдалось. На нее вообще не обращали внимания – может, привыкли, а может, сторонились как чумной. Вокруг орали, курили, смеялись, танцевали – обычная студенческая оргия в самом разгаре, а она, прикрыв веки, раскачивалась все сильнее и пыталась переорать этот гам. Амплитуда колебаний выглядела угрожающе, по идее, она уже должна была свалиться со стула.

      Я замерла в двух шагах от нее, ожидая, свалится она в конце концов или нет. Славка налетел на меня, пробормотал извинения и, обнаружив предмет моего интереса, наклонился, прошептал мне в ухо:

      – Это она.

      К тому моменту я и сама догадалась. Определение «с придурью» ей очень подходило. Особого сходства я между нами не обнаружила, и это было уже хорошо. Прикрыв глаза еще больше и наблюдая за мной из-под полуопущенных ресниц, девица начала декламировать другое стихотворение – длиннющее, явно собственного сочинения: «Тихо ковбой поет о ненастье заунывную песню техасских бродяг». Ничего нелепее и бездарнее придумать невозможно, но она читала с огромным воодушевлением и явно для меня, а произнеся последнюю строчку, сделала паузу и даже открыла глаза.

      – Стихи твои? – спросила я.

      Девица вызывала странное чувство: брезгливую жалость пополам с любопытством. Так иногда прохожие поглядывают на жуткие язвы нищих, уверяя себя, что они поддельные, и все-таки надеясь, что настоящие.

      – Мои, – гордо ответила она, глядя мне в глаза.

      – Дрянные, – кивнула я, но без насмешки или презрения, просто констатировала факт.

      – Я знаю, – вздохнула Светка. – Ты тоже стихи пишешь?

      – Пишу.

      – Почитай, – улыбнулась она.

      – Здесь? – подняла я брови.

      – Почему бы и нет? – Она вроде бы меня провоцировала, проверяла на прочность.

      – Знаешь основное правило удачи? – спросила я. – Оказаться в нужном месте в нужное время. И избегать неподходящих мест.

      – Чем это место плохо? – задиристо спросила она.

      – Горло можно сорвать, – ответила я и пошла к выходу.

      Славка топал рядом.

      – Как она тебе? – спросил он уже возле гардероба.

      – Нормально, – пожала я плечами. – Очень хочет выпендриться, но не умеет.

      По части выпендриться сама я была непревзойденной мастерицей. Светка вынырнула из-за моей спины.

      – А улица подходящее место? – спросила хмуро.

      Я сама виновата. Надо было идти себе мимо,