Дмитрий Донской. Империя Русь. Михаил Ланцов

Не моешь его? Не ухаживаешь? Не следишь за его здоровьем? Не тренируешь и не развиваешь? Ты что, не уважаешь Всевышнего?

      – Я? Нет. Но…

      – Что, но? Кому подарили тело? Тебе. Брезгуешь? Или, может быть, ты поклонник лукавого? Ну! Отвечай!

      А на заявления о примате духа Дмитрий, ни на секунду не смущаясь, заявлял, что ничтожен тот дух, что неспособен держать свое тело в чистоте и порядке. Что такой дух отравлен кознями Преисподней и не велик, но порочен, убог и оскорбителен для Всевышнего. Ну и так далее.

      Нагло, напористо, решительно. С простой и доходчивой логикой.

      Император прекрасно знал, что христианство опиралось в своем развитии на ключевой, можно даже сказать фундаментальный, тезис – «Credo quia absurdum[18]», то есть «верую, ибо абсурдно». Но этот замечательный костыль был удобен и пригоден только для раннего Средневековья. Время шло. Мир развивался, уйдя вперед. Так что уже сейчас христианство остро нуждалось в новых форматах толкования, чтобы не войти в противоречие с научно-техническим прогрессом. И вот, дабы не противопоставить науку и религию, Император решил сделать «ход конем» и продолжить определенные шаги в рационализации христианского учения. Но, в отличие от тех же ариан[19], налегая не на ключевые догматы, а на контекст. Слона нужно было есть маленькими кусочками, плавно и методично подготавливая почву для серьезных реформ догматики.

      Духовенство, впрочем, не сильно и жаждало перемен. Но Дмитрий у них особенно и не спрашивал, чего они ждут. Потому как знал – если здесь и сейчас не начать трансформировать христианство под изменяющуюся картину бытия – будет беда. Сначала всевозможные протестные течения, в том числе весьма радикального толка. А потом и вовсе начнут расти всевозможные воинствующие нигилисты и прочие чудеса природы. Умному и прекрасно образованному человеку религия, конечно, без надобности. Но много ли таких умных и развитых? Это все требует очень большой и тяжелой работы, на протяжении многих лет. Непрерывного самообразования и упражнений для мозга. Посему Император подозревал, что основной массив атеистов-нигилистов будет, как и в реальности, иметь типаж Шарикова из замечательного романа Булгакова «Собачье сердце».

      Но мы отвлеклись.

      Возрожденные Олимпийские игры не были самоцелью. Они стали логичным развитием той политики по суровому насаждению норм гигиены и санитарии, которую проводил Дмитрий. Тут и общественные туалеты в городах, и специальные службы, вывозящие отходы за пределы стен, и запрет на выливание помоев на улицы города, и так далее. Даже до повитух дотянулись руки Императора, которым под страхом нещадной порки было приказано дезинфицировать руки перед приемом родов по рецепту Игнаца Земмельвайса[20]. Да и вообще – многое стали делать, по крайней мере, в армии и городах. Воду кипятить, руки перед едой мыть и так далее.

      Теперь же предстояло оформить полученный результат и, строго по законам диалектики, перевести количественные успехи в качественное достижение. То есть закрепить за гигиеной, санитарией

18

Credo quia absurdum («Верую, ибо абсурдно») – латинское выражение, приписываемое Тертуллиану.

19

Ариане – одно из течений в раннем христианстве. Существовало в IV–VI веках. Было утверждено в качестве государственного формата христианства Константином Великим и просуществовало в таком положении полвека. У федератов (германских союзников Империи) просуществовало еще два века официально. Окончательно его искоренить удалось только в IX–X веках. Суть течения заключалась в попытке рационализировать христианство с точки зрения логики и субординации.

20

Игнац рекомендовал обмывать руки в растворе хлорки, которая убивала на корню всякую инфекцию. Этот нехитрый прием снизил смертность рожениц от «родильной горячки», то есть инфекционного заражения крови, с 18 % до 2,5 %. За это достижение коллеги врача со всей Европы середины XIX века бедного венгра затравили и под финиш сдали в дом для душевнобольных на лечение, где он и умер. Хотя потом признали его правоту. Но, как вы понимаете, ложка дорога к обеду и трупу от этого признания консервативных «коллег» легче не стало.