Цыганка из ломбарда. Фергюс Хьюм

ухмыляясь, сказал адвокат. – Такой компанейский, полный веселья!

      – Веселье мое – выпивка ваша! – ответствовал Иаков, прихлебывая кашу.

      – Какое остроумие! – фыркнул Варк, хлопнув себя по коленям. – Лучше «Панча»[7].

      – Джин да каша – пища наша! – объявил господин Дикс, воодушевленный похвалой.

      – Хе-хе! Сдохну от смеха! В театре за деньги меня веселили хуже.

      – Дурак! – проворчал Иаков, взяв в руки каминные щипцы. – Не надо было платить-то. А теперь убирайся! Я собираюсь потушить огонь. Не хочу и дальше жечь дорогой уголь, чтобы тебя согревать. Да и свеча больше чем наполовину сгорела! – негодующе закончил он.

      – Иду, иду… – проворчал темноволосый адвокат, сунув бутылку в карман. – Но как обидно покидать приятную компанию!

      – Хватит болтать ерунду, чернильная душа! Мой сын еще не отозвался на объявление?

      – Мне кажется, что сын господина Дикса не спешит утешить своего опечаленного родителя, – ответил адвокат. – Ох уж эти жестокосердные отпрыски!

      – Тут ты прав, дружище! – нахмурившись, пробормотал Иаков. – Джимми оставил меня умирать в одиночестве, будь он проклят!

      – Тогда зачем вы завещали ему все свои деньги? – спросил Варк, теперь заговорив от первого лица, как делал всякий раз, стоило разговору свернуть на деловые рельсы.

      – Как это зачем, дурак? Затем, что он сын Агари, плохой сын хорошей матери.

      – Агарь Стэнли – ваша жена… Ваша жена-цыганка? Так, господин Дикс?

      Иаков кивнул:

      – Чистокровная цыганка. Я встретил ее, когда был коновалом.

      – Коновал, бродячий торговец! – хныкнул Варк. – Какой острый ум у этого человека!

      – Она приехала со мной в Лондон, когда я решил здесь обосноваться, – продолжил Иаков, не обратив внимания на замечание гостя. – И город убил ее. Она не могла дышать среди кирпичей и известкового раствора после свободного воздуха дорог. Бедная покойная бедняжка! И она оставила мне Джимми – Джимми, который меня оставил.

      – Какой простор для воображения… – начал было Варк, но, по яростному взгляду Иакова поняв, что комплименты его покойной жене не будут хорошо приняты, изменил тон. – Он растратит ваши деньги, господин Дикс.

      – И пускай! Агарь умерла, а когда я умру… Пусть делает что хочет.

      – Но, мой щедрый друг, если бы вы наделили меня бо́льшими полномочиями в роли своего душеприказчика…

      – Ты бы сам прибрал мои деньги, – иронически перебил Дикс. – Думаешь, я этого не знаю, ты, акула! Твоя обязанность – передать имущество Джимми согласно закону. Я же тебе плачу.

      – Но платите так мало! – проскулил Варк, поднимаясь. – Если у вас…

      В этот момент кто-то громко постучал в дверь лавки, и оба злодея, всегда опасавшиеся полиции, уставились друг на друга, на мгновение замерев от ужаса. Потом Варк, всегда заботившийся о собственной шкуре, схватил свою шляпу и поспешил к задней двери, собираясь под покровом тумана вернуться домой

7

 Знаменитый британский еженедельник сатиры и юмора.