Черный Красавчик: история лошади, рассказанная ею самою. Анна Сьюэлл

хорошо будет, если один из этих больших сучьев упадет на нас.

      Только что он произнес эти слова, как послышался стон, треск и шум падающего дерева: дуб, вырвавшийся с корнем, давя деревья и кусты на пути, свалился на дорогу немного впереди нас. Не скажу, что я не испугался. Я остановился и, кажется, весь затрясся, но, конечно, мне не пришло в голову повернуть назад и понести – таких вещей со мной не случалось, я не так был воспитан.

      – Вот близка-то была беда! – сказал хозяин. – Что ж нам теперь делать?

      – Через дерево нельзя ехать, – сказал Джон, – и кругом негде его объехать. Придется вернуться к перекрестку. Миль шесть будет крюка до деревянного моста. Мы запоздаем домой, но лошадь не устала.

      Итак, мы поехали назад; когда же мы доехали до деревянного моста, почти стемнело; можно было только разглядеть, что середина моста была под водою. Но то же самое случалось и раньше, поэтому хозяин не остановился и поехал на мост. Я бежал хорошей рысью, но чуть только ноги мои коснулись моста, как я почувствовал что-то неладное и встал как вкопанный.

      – Вперед, Красавчик! – сказал хозяин и слегка тронул меня кнутом, но я не смел двинуться.

      Тогда он ударил сильнее, я привскочил, но не пошел вперед.

      – Знаете, сударь, – сказал Джон, – видно, что-нибудь да неладно.

      Он выпрыгнул из тележки, подошел ко мне и посмотрел кругом. Он взял меня за уздцы и хотел провести, но я упирался.

      – Да что с тобой, Красавчик? – спросил он.

      Я не мог объяснить ему, что я чуял опасность на мосту.

      В эту минуту на другой стороне показался сторож с фонарем. Он махал им как сумасшедший.

      – Гей, гей! Послушайте! Остановитесь! – закричал он.

      – Что случилось? – крикнул хозяин.

      – Мост сломан посередине, часть его унесена; если вы поедете, будете в реке.

      – Слава Богу! – сказал хозяин.

      Джон взял меня за уздечку и повернул на дорогу, шедшую направо по берегу реки.

      – Ай да Красавчик! – сказал он и потрепал меня по плечу.

      Солнце село; буря, выворотившая дуб на дороге, стихла наконец. На дворе сумерки сгущались и делалось все тише. Я бежал потихоньку, и колеса тележки мягко, почти бесшумно катились по дороге.

      Мы ехали некоторое время в полном молчании; потом хозяин заговорил с Джоном. Я не все понимал, о чем они говорили, но одно я понял: они предполагали, что, если б я послушался хозяина, мы все упали бы в реку и, верно, утонули бы, потому что дожди подняли воду и течение было сильное. Хозяин сказал, что Бог дал людям разум, которым они могут распознавать вещи, но звери получили чутье, инстинкт, дающий им возможность угадывать многое, и благодаря этому качеству им не раз удавалось спасать жизнь людям. Джон рассказал при этом много случаев из жизни лошадей и собак и сказал, что человек не довольно умеет ценить дружбу и расположение к себе зверей. Я подумал, что Джон-то уж во всяком случае заслужил вполне нашу дружбу.