Акушер-ХА! (сборник). Татьяна Соломатина

бросьте вы глумиться над собою, Татьяна Юрьевна. Давайте-ка уедем отсюда на фиг куда-нибудь далеко-далеко! – жарко прошептал Шура, не замедлив налить ещё по сто. – «Ах вы, витры. Лихие витры…»

      От «радостной сорокаградусной» защекотало в носу.

      – Куда ехать? Жизнь прожита, – ответила я, вытирая рукавом нос, со всей горючей мудростью своих двадцати. – Давай будем думать… Вот смотри – другим-то везёт – им, кроме терапии, ничего не светит.

      Шура тяжело вздохнул, отхлебнув прямо из бутылки, и осторожно предположил:

      – А может, невропатологом?..

      – Да ты что!!! Я анатомию нервной системы не помню, и, вообще, не нравятся мне все эти позы Ромберга и миопатии Дюшена.

      – Зато у них молоточек есть.

      – А у ЛОРиков – шахтёрские рефлекторы.

      – А у хирургов – скальпель!

      – А у анестезиологов – клинок и электрическая «оживлялка»!

      – А травматологи голыми руками могут гвозди в стену заколачивать!

      – А у рентгенологов – свинцовый фартук!

      – А у патанатомов – бензопила! – наш хохот разносился над морем.

      – Хорош! – рявкнула я. – Давай серьёзно!

      – Давай.

      Шура налил, и мы ещё выпили. Очень серьёзно.

      Потом ещё серьезнее.

      И ещё – пока шли от монастыря до Аркадии.

      И далее – от Аркадии до Ланжерона.

      Допив последки в парке Шевченко, снова затарились в ближайшем ночном магазинчике. Серьёзность подступала к краям, и мы отправились ко мне, отягощённые намерением обговорить наконец «вопрос вопросов» за партейкой в клабр.

      Превратив за какой-то час «ещё» в «уже» и выведя попутно формулу конструкции фундамента мироздания, мы поняли, что «враг не дремал», – наступило утро. Пора заливать в себя кофе и отправляться на голгофу. То есть на кафедру физиотерапии, где и будут рассматриваться наши персональные дела через призму face-контроля с целью вычленить достойнейших среди блатных. Всех прочих ждала немедленная мобилизация во всякие околотерапевтические войска.

      Пока мы шли по Приморскому бульвару, настроение моё, надо признать, становилось всё хуже. Надо же такому случиться: у меня карт-бланш на выбор будущей специализации, а в голове ни одной дельной мысли. Кроме той, что я опять займу чьё-то место. Того, кто рождён быть психиатром. Или окулистом. Или урологом, на худой конец, простите за невольный каламбур. Причём этот таинственный «кто-то», возможно, тот самый Ваня Иванов или Петя Петров, рядом с которыми я сижу на лекциях и курю на переменках.

      Глянув на мою хмурую физиономию, Шура жестом фокусника извлёк из внутреннего кармана куртки мерзавчик и, заговорщически подмигнув, серьёзно изрёк: «Для храбрости!»

      Мы взобрались на колоннаду. Я щедро отхлебнула и, закурив, решилась:

      – Шура! Я туда не пойду!

      – Щаз! – угрожающе прошипел Шурик и, отобрав у меня эликсир храбрости, поволок за капюшон навстречу неизбежности.

      В коридорах спорткомплекса роились мои однокурсники. Поток был хмур и похмельно трезв. Кто-то нервно растаптывал обувку в коридорах. Кто-то менял цвет лица, как