Горе невинным. Агата Кристи

неловко шевельнулся.

      – Мы с женой обсуждали все это. Мальчик очень… очень расстраивал нас. Мы то и дело приходили к нему на помощь, старались помочь заново начать жизнь. И нам показалось, что, быть может, потрясение, вызванное пребыванием в тюрьме… станет для него уроком… – Он смолк. – Но, пожалуйста, продолжайте.

      – Позже, в тот же самый день ваша жена была убита… убита ударом кочерги. На ней остались отпечатки пальцев вашего сына, а из ящика письменного стола исчезла крупная сумма денег, которую поместила туда ваша жена. Полиция задержала вашего сына в Драймуте. Деньги оказались при нем, по большей части в пятифунтовых купюрах, на одной из которых обнаружились фамилия и адрес, позволившие определить выдавший их банк – тот самый, который утром того же дня выплатил эти деньги миссис Эрджайл. Он был обвинен в убийстве и отдан под суд. – Калгари сделал паузу. – Суд вынес заключение о преднамеренном убийстве.

      Оно вышло на свободу – это судьбоносное слово. Убийство… слово не звучное, приглушенное, которому суждено увязать в портьерах, книгах, ворсистом ковре… Однако само слово приглушить можно, деяние же – никогда…

      – Мистер Маршалл в качестве адвоката защиты дал мне понять, что во время ареста ваш сын утверждал собственную невиновность в бодрой и даже самоуверенной манере. Он настаивал на том, что обладает надежным алиби на время убийства, которое, по заключению полиции, произошло между семью и половиной восьмого. В это самое время, по утверждению Джека Эрджайла, он въезжал на попутной машине в Драймут по главной дороге, соединяющей Редмин и Драймут примерно в миле отсюда. Он не сумел разобрать марку машины – было уже темно, – однако запомнил, что ехал в черном или темно-синем седане, за рулем которого находился мужчина средних лет. Были приложены все усилия, чтобы найти эту машину и ее водителя, однако никакого подтверждения его словам найти не удалось, и сами адвокаты пришли к заключению, что всю историю эту юноша придумал в спешке и не слишком удачно… На суде защита придерживалась свидетельства психологов, старавшихся доказать, что Джек Эрджайл всегда был умственно нестабильным человеком. Судья достаточно едко прокомментировал старания защиты и жестко принял сторону обвинения. Джек Эрджайл был приговорен к пожизненному заключению. Он умер от пневмонии в тюрьме по прошествии шести месяцев после начала срока.

      Калгари умолк. На него смотрели три пары глаз. В глазах Гвенды Вон читались интерес и внимание, взгляд Эстер по-прежнему не скрывал подозрительности, глаза Лео Эрджайла оставались пустыми.

      – Вы подтверждаете, что я точно изложил все события? – спросил Артур.

      – Вы абсолютно правы, – промолвил Лео, – хотя я до сих пор не могу понять, зачем вам потребовалось ворошить слишком болезненные для нас факты, которые мы все стараемся забыть.

      – Простите меня за это. У меня не было другого выхода. Приговор был именно таким, вы не возражаете?

      – Я признаю, что факты были именно такими – то есть, если не входить в рассуждения, речь шла именно об убийстве. Но если все же копнуть глубже, многое можно