Ее любили все. Валерия Вербинина

разговор

      Дверь хлопнула, впустив холодный воздух. Вместе с воздухом в кухню ворвалась невысокая девушка без шапки, в куцей курточке, которая даже с натяжкой не могла сойти за зимнюю, обтягивающих джинсах и ботинках армейского типа. Наталья Долгополова, подняв голову, укоризненно посмотрела на дочь.

      – Шестой час уже, а еда не готова, потому что я одна со всем не справляюсь, – проворчала домработница, перемешивая салат. – И где тебя только черти носят, Маша?

      – Что, баре без меня не обойдутся? – насмешливо парировала девушка. Вблизи было видно, что у нее курносый нос, мелкие, но довольно приятные черты лица и дерзкие светлые глаза. Оба уха были проколоты по три-четыре раза, ноздрю и губу украшал пирсинг. Она потерла покрасневшие от мороза руки и стала стаскивать куртку.

      – Ты бы хоть варежки с собой носила, горе ты мое, – буркнула Наталья, заправляя салат оливковым маслом.

      Не отвечая, Маша подошла к двери, которая вела во внутренние помещения.

      – Я с дороги видела – чуть ли не все окна в доме горят. Что, много народу понаехало?

      – Да все свои, – отозвалась мать. – Валентин Степанович, Илона Альбертовна, дочка, зять и друзья покойницы. Те, которые были на ее похоронах.

      – Можно? – С этими словами со двора в кухню вошел шофер Доронина. – Эка у вас тут душевно-то! Тепло!

      Маша мрачно посмотрела на него.

      – Ты еще кто такой? – неприязненно спросила она.

      – Шофер, – ответил вновь прибывший и непонятно отчего хохотнул.

      – Ну и катись отсюда, шоферюга, – еще неприязненнее проговорила Маша, и ее глаза сверкнули.

      – Ишь ты, какая умная, – задумчиво протянул шофер. – Шла бы сама, а?

      Маша смерила его взглядом, но поняла, что взглядом собеседника с места не сдвинешь – слишком уж уверенно он стоял на ногах. Поэтому она ограничилась тем, что подошла к столу и, смачно харкнув, плюнула в салат, который готовила ее мать.

      – Машка! – рявкнула Наталья, хватаясь за полотенце. – Ах ты дрянь!

      – Баре! – презрительно процедила Маша. – Ничего, слопают!

      И удалилась, хлопнув дверью. Наталья беспомощно поглядела на шофера, ставшего свидетелем безобразной выходки, и, тяжело вздохнув, выбросила почти готовую еду в мусорное ведро.

      – Что, некому по шее накостылять? – понимающе спросил шофер. – Переходный типа возраст, да?

      – И не говорите! – воскликнула Наталья. – Что с девкой творится, ума не приложу! Ведь такой хороший ребенок был!

      – А где ее отец? – поинтересовался шофер, усаживаясь за стол.

      – Там же, где и другие отцы, – туманно ответила домработница. – Ты есть хочешь? У меня толком и не готово ничего.

      – А давайте я вам помогу, – предложил шофер. – Морковку нарезать хотя бы. Или яблоки.

      – А справишься? – с сомнением спросила Наталья. С ее точки зрения, готовка была священнодействием, которое ни в коем случае нельзя доверять посторонним лицам. Даже если речь шла лишь о том, чтобы нарезать морковку.

      – Да я один живу, сам себя кормлю, –