Когда расцветёт сакура. Ирина Грачиковна Горбачева

Вот эта вырезана из умимацу – из морской сосны, это род черного коралла. А эта, – она показала на симпатичную маленькую лягушку, эта уморэгий – мореное дерево. Скажу вам по секрету – вот эта очень ценная она была сделана руками дочери основателя школы Ивами Сэйёдо Бунсёдзё, предположительно в тысяча восемьсот четвёртом году.

      – Это сколько ей лет? Двести с гаком?

                  Раздался глухой стук в дверь, и Илона Павловна пригласила в квартиру молодого мужчину в спецодежде нашего ТСЖ.

      – Электрика вызывали?

      – Вызывали, – инициативу за контролем по починке электропроводки я взяла на себя, – в чём дело, почему в квартире отключается свет? Здесь же установлена сигнализация! Не боитесь ответить, если вдруг, кто-то воспользуется тем, что сигнализация отключена? – накинулась я на электрика, потому, что это был уже не первый его приход в эту квартиру.

      – Ничего, Маргарита, это не его вина. Он не виноват, что мы здесь долго не появлялись, – стала успокаивать меня Илона Павловна.

      – А где же вы жили всё это время? – спросил хозяйку электрик, проделывая какие-то манипуляции с розеткой в стене.

      – Что за нездоровый интерес, – вставила я возмущённую реплику но, хозяйка опять меня остановила.

      – Ну, что вы Марго, не кипятитесь. Ничего, это не тайна. Мы много лет с мужем работали и жили в Японии. А когда вернулись, поселились на даче. Но вот муж умер, я, конечно, могла бы дожить свой век и там, на воздухе, но возраст. Это при муже у нас был водитель, теперь я не могу его содержать.

      – Кого содержать? Водителя или машину, – опять поинтересовался электрик.

      – И машину и водителя, – грустно ответила Илона Павловна, – здесь легче. Всё в шаговой доступности, правда, недостаток кислорода ощущается.

      – А как же дети, внуки? – спросил он опять, искоса глядя на старушку.

      – Это для меня больная тема, молодой человек, – тихо ответила она, – не сложилось, нет у нас ни детей, ни внуков. От этого и душа больна.

      – Да, я вас понимаю, мне очень хорошо известно, какой бывает душевная боль. Сочувствую вам, – он встал с колен, окинул быстрым взглядом комнату, – пройти можно, – он показал на кабинет Дмитрия Петровича, покойного мужа Илоны Павловны.

      – Конечно, – Илона Павловна, провела его в соседнюю комнату.

      Электрик подошёл к большому живописному портрету, висящему на стене.

      – Это ваш муж? – спросил он, внимательно рассматривая портрет.

      – Да, – грустно ответила Илона Павловна, – Дмитрий Петрович Карташов.

      – А от чего он умер?

      – Сердце, молодой человек, сердце у него было больное, но щедрое, – чуть не плача ответила она.

                  Мне показался очень подозрительным этот молодой мужчина с проседью в тёмных волосах, на вид лет тридцати пяти, шести. А возможно, это мне только показалось. Но я ещё несколько раз ловила его заинтересованный взгляд, бросаемый на соседку и на портрет её покойного мужа.

      – Да