Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй. Эдгар Уоллес

и лечил за свой счет, а потом отдал под суд, и бедолага получил два года.

      – Тогда, может быть, его и убил браконьер? – спросил Бек.

      – Не представляю себе, как такое возможно. Я был в своей комнате, а она выходит в тот же коридор. К дядюшке можно было пройти только мимо моей двери. Я выбежал в тот самый момент, когда раздался выстрел, и никого не видел.

      – Может быть, убийца выбрался через окно?

      – Эрик сказал, что они с садовником в это самое время стояли внизу.

      – Что вы тогда думаете по этому поводу, мистер Невилл?

      – Понятия не имею.

      – Вечером вы с дядюшкой расстались после ссоры?

      – Именно так.

      – Утром дядюшку находят убитым, а вас видят – я не хочу сказать «застают» – в его комнате сразу вслед за тем?

      Джон Невилл покраснел, но сдержался и только кивнул в ответ.

      Оба продолжали свой путь в молчании. До огромного особняка Невиллов, который возвышался над окружавшими его деревьями озаренный лучами заходящего солнца, оставалось не более сотни шагов, когда детектив снова заговорил:

      – Вынужден признать, мистер Невилл, что дела пока что складываются далеко не в вашу пользу. Я думаю, что констебль Уордл имел полное право вас арестовать.

      – Еще не поздно, – отвечал Джон Невилл. – Вон он, на углу, я передам ему ваши слова.

      Он уже собрался идти, когда Бек его окликнул:

      – А ключ?

      Джон Невилл молча протянул ему ключ. Детектив, также не говоря ни слова, взял его и, тихонько насвистывая, пошел к калитке, а потом поднялся по каменным ступеням. Эрик, предупрежденный кучером, встретил его в дверях.

      – Вы обедали, мистер Бек? – учтиво осведомился он.

      – Делу время, потехе час. Я перекусил в поезде. Могу я несколько минут наедине поговорить с лесничим Ленноксом?

      Леннокс, долговязый, узкоплечий, немолодой, смущенно вошел в комнату, явно робея в присутствии лондонского детектива.

      – Садитесь, Леннокс, садитесь, – добродушно сказал мистер Бек. Самый звук его голоса, дружелюбный и мягкий, успокоил Леннокса. – Ну, расскажите мне, почему сегодня вы так рано вернулись с охоты?

      – Видите ли, сэр, дело было так. Два часа мы там пробыли, а потом сквайр мне и говорит: Леннокс, говорит, устал я от этой возни, пойду-ка домой.

      – Что, не задалось?

      – Да нет, сэр, куропатки были жирные, как поросята, и прямо сами в руки лезли.

      – Плохому танцору, стало быть?..

      – Это сквайр-то, сэр? – возопил Леннокс, мгновенно утратив всю свою робость, как только на сквайра пала тень подозрения. – Да в нашем графстве отродясь не бывало стрелка лучше, чем сквайр, – даже и рядом поставить некого. Настоящей старой закалки был человек. Когда его звали охотиться на ручных фазанов, он, бывало, говорил: «Это все равно что стрелять на птичьем дворе». А как его собаки птицу подымали! Пойти на охоту без хорошей собаки ему было все равно что без ружья. А ружье у него было старое – заряжалось с дула. Старое, мол, надежней и стреляет точнее. Да и вернее, чем все эти ваши новомодные штучки,