Утренняя звезда. Повесть. Александр Шкурин

означавший, что опаздывает на работу. Надо было спешить, но он решил разыскать этот злосчастный журнал, из-за которого чуть не упал с колокольни.

      Он торопливо прошел на старое кладбище, примыкавшее к собору. Кладбище за то время, когда в стране радикально несколько раз менялась власть, было частично снесено и закатано в асфальт, и сейчас осталось с десяток могил, под которыми упокоились прежние настоятели собора. У нынешнего настоятеля собора руки еще не дошли до кладбища, и оно представляло собой убогое зрелище, заросшее высохшей травой, с покосившимися крестами и расколотыми гробницами.

      Алекс не любил ходить по кладбищам, почему-то на погосте ему всегда казалось, что ищет и никак не может найти свою могилу. Потом он плохо спал по ночам, и каждый раз ему снился один и тот же сон в трех частях. В первой части он находил свою могилу, но вместо того, чтобы ей поклониться, попирал ногами. Во второй – начинал разрывать могилу, прекрасно осознавая, что кроме полусгнивших досок, тряпья, костей и черепа с отросшими и свалявшимися волосами в ней ничего не найдет, но упорно продолжал рыть дальше, пока истертые об глину пальцы не касались крышки гроба. В третьей части сна, поднатужившись, срывал крышку, и тяжелый смрад гниения с головой накрывал его, тошнота подкатывала к горлу, и он отшатывался от могилы.

      В этот момент он всегда просыпался и вскакивал, весь мокрый, сердце кузнечным молотом бешено лупило по ребрам, и нестерпимо начинала болеть голова. Он вставал в поисках таблетки снотворного и стакана с холодным чаем. Мертвая луна заглядывала в окно, заливая комнату холодным серебристым светом, одеяло на постели было скомкано, наволочка подушки неприятно пахла потом, а простыня длинным светлым языком, напоминая петлю висельника, свешивалась на пол.

      Алекс, вступив на осколок старого кладбища, и, позабыв о журнале, стал бесцельно бродить по нему и читать сохранившиеся надписи, пытаясь разобрать причудливую вязь церковнославянских букв. Чем больше он разглядывал уцелевшие кресты и надгробия, тем больше у него крепла уверенность, что сумеет найти на этом старом кладбище свою давно утерянную могилу, и на следующем надгробии наверняка будет высечено именно его имя.

      Ему вдруг показалось, что сейчас кто-то подбежит к нему со спины, тюкнет по темечку, и он рассыплется на множество мелких ледяных кусочков, и тотчас ощутил, как обух топора убивца коснулся его темени. Алекс почему-то был уверен, это тот самый, в солдатской шапке-ушанке и шинели, который, теперь был уверен, решил занять его место в этой жизни. Черт возьми, его жизнь не такая сладкая, но так было жалко её до слез, глупую и никчемную, но одну единственную и неповторимую. Обух с треском стал проламывать кости свода черепа, он хотел закричать, чтобы оповестить равнодушный мир, что уходит из него, может, хоть кто-то и всплакнет о нём, пока еще живом, и мутнеющим взглядом увидел, какое счастье, к нему неожиданно пришло спасение, среди ржавой прошлогодней