Слова, из которых мы сотканы. Лайза Джуэлл

и плохо приспособленной к жизни. С каждым днем ее глаза будут видеть несколько большую часть этого незнакомого мира, с каждым днем ее мозг будет обрабатывать больше информации о реальности, ее крошечные конечности будут удлиняться и увеличиваться в объеме, она научится пониманию и сопереживанию и будет расти, расти и расти… пока однажды она не проснется и не станет еще одним обычным человеком. Жаль, что такое масштабное и продолжительное путешествие приносит столь жалкую награду.

      Когда друзья ушли, забрав с собой маленькую Виолу и ее крошечную розовую одежду, Лидия ощутила странную печаль. Она загрузила блестящую посудомоечную машину Miele большими тарелками от Royal Doulton и соскребла липкую лапшу в хитроумно замаскированные мусорные контейнеры немецкой конструкции. Пустая бутылка из-под вина (оно не стоило заплаченных денег) и пивные жестянки отправились в контейнер для перерабатываемых отходов. Лидия протерла все рабочие поверхности сложенной кухонной тряпицей, потом вымыла, обсушила и убрала сковородки. С каждым движением Лидия ощущала плескавшуюся в желудке кисло-сладкую подливку и думала, что этот ужин был не в ее вкусе. Она испытывала нечто вроде меланхолической тоски.

      Каким-то образом все это имело отношение к ребенку. Она тоже была младенцем – крошечным чудом, которое нужно защищать и лелеять, присыпать тальком и наряжать в кукольную одежду. Хотя сейчас это трудно представить, Лидия была пухлым ребенком с темными локонами и щечками цвета вишни с молоком. У нее остались детские фотографии, где она была одета в комбинезоны с эластичными штанинами, плотно обтягивавшими короткие ножки, и улыбалась в камеру, как будто в самом деле была самой очаровательной малышкой на свете. Были и другие фотографии, где ее качали на коленях, словно дневной улов, или держали на руках, словно футбольный кубок. Она всегда находилась в центре вселенной, всегда была причиной, по которой был сделан снимок. Само собой, она ничего не помнила из раннего детства, но знала, что была желанным ребенком, и мать всегда обходилась с ней ласково, даже если отцу было все равно.

      Она тосковала не столько по тому ребенку, которым была когда-то, сколько о жизни, которая была ей обещана в эти розовые и безмятежные дни. Это было обещание нежных голосов, теплых объятий и надежного места. Почти все дети получают такие обещания наряду с ложными представлениями о мире, но лишь немногие расстаются с ними так внезапно и болезненно, как это произошло с Лидией. Она осознала: дело не в том, что она не любит детей или не считает их интересными, и даже не в ее негодовании из-за того, что ребенок отобрал у нее друзей и перенес их в незнакомое и недосягаемое царство. Дело было в том, что когда она смотрела на новорожденного младенца, то вместо радости испытывала только страх.

      В четверг Лидия встретилась с Бендиксом в Риджентс-Парке. В белой футболке и красной толстовке с капюшоном он выглядел ослепительно. Лидия в черных тренировочных брюках и серой толстовке с капюшоном выглядела менее лучезарно.