Осиная фабрика. Иэн Бэнкс

зверьки как в воду канули. Раньше на этих тропах местные мальчишки ставили силки. Я видел, как они это делали, и когда находил проволочные петли, то либо выкидывал их, либо устанавливал на тех самых тропинках, по которым мальчишки возвращались проверить ловушки. Не знаю, угодил кто из них в собственный силок или нет, но хотелось бы думать, что нос себе он расквасил. Как бы то ни было, сейчас мальчишки силков не ставят, – наверно, это вышло из моды, и теперь они малюют на стенах лозунги, нюхают клей или охмуряют девиц.

      Животные редко меня удивляют, но когда я заметил этого самца, то невольно замер. Не иначе как он сидел там с самого начала и, не шелохнувшись, глядел на меня в упор с ровного участка на дальнем краю Угодий. Когда же я наконец увидел этого зверя, его неподвижность настолько меня поразила, что я и сам окаменел. Не совершая никаких телодвижений, я пораскинул мозгами и решил, что голова большого самца прекрасно подойдет для одного из Столбов. Глаза его – остекленелые, как у чучела, – смотрели прямо на меня, пуговка носа не двигалась, уши замерли как влитые. Не отрывая взгляда, я медленно навел ружье – сперва чуть вправо, затем чуть влево, чтобы казалось, будто это ветка, колеблемая ветром в траве. Примерно через минуту ружье смотрело точно в цель, и я, как полагается, прижался щекой к ложу, а кролик тем временем не сдвинулся ни на миллиметр.

      В четырехкратном увеличении его усатая морда, крест-накрест рассеченная нитями оптического прицела, смотрелась еще более впечатляюще – но была так же неподвижна. Я нахмурился и вскинул голову, меня осенила мысль: а вдруг это действительно чучело? Вдруг кто-нибудь решил надо мной поиздеваться? Мальчишки из города? Папа? Для Эрика-то всяко еще рано? Ну вот, зря я мельтешил – кролик сорвался с места. Я резко пригнул голову и в ту же секунду машинально вскинул ружье. Заново прицеливаться, задерживать дыхание и плавно спускать собачку времени не было – вскинул, и выстрелил, и, не удержав равновесия, кувырнулся вперед, и вздернул ружье над головой, чтобы ствол не забился песком.

      Когда я приподнялся в песке, перевел дыхание и поудобнее перехватил ружье, кролика и след простыл.

      – Вот черт! – сплюнул я, хлопнув себя по колену.

      Но кролик не скрылся в норе, не дернул к откосу. Его там и близко не было. Стремительными прыжками он несся прямо на меня, и казалось, что все его тело вибрирует, контур слегка размывается. Он летел как пуля и тряс головой, оскалив длинные желтые резцы, – в жизни не видел у кролика таких больших резцов, ни у живого, ни тушкой, ни чучелом. В глазах – словно по свернувшемуся слизню. При каждом прыжке с задней левой ноги алой дугой срывались капельки крови; еще мгновение – и он будет здесь, а я сижу разинув рот.

      Времени перезаряжать не было. Когда я наконец вышел из ступора, времени не было уже ни на что, работали одни инстинкты. Выронив ружье, мои руки потянулись к рогатке, которая, как и всегда, была заткнута за пояс. Впрочем, даже при такой быстрой реакции до шариков все равно не добраться: через полсекунды кролик